Новый владелец Forbes: «Мы будем стараться не заходить в политику»

Российский Forbes вместе с журналами OK, Geo, Gala и другими входит в издательский дом «Аксель Шпрингер Раша», принадлежавший немецкой компании Axel Springer. В сентябре немцы объявили о продаже компании Александру Федотову, владельцу и гендиректору ИД «Артком медиа» (журналы L'Officiel, Numero, SNC, Port и другие). Сумма сделки не раскрывалась, но источники РБК, знакомые с условиями, говорят, что она составила не более $7 млн.

Несмотря на то что издавать журналы Александр Федотов начал еще в 2008 году, на медиарынке о нем знают немного. В своем первом интервью после сделки Александр Федотов объяснил РБК, зачем ему понадобилось деловое издание, почему Forbes, на его взгляд, должен меньше писать про политику, а также рассказал, как он начал инвестировать в медиа и кто был его партнером по этому бизнесу.

— Как вы заинтересовались покупкой «Аксель Шпрингер Раша»?

— Мне предложил рассмотреть этот актив PwC. Параллельно мы обсуждали это с Региной фон Флемминг (генеральный директор «Аксель Шпрингер Раша» — прим. ред.) — мы с ней знакомы несколько лет, познакомились на каком-то светском мероприятии.

— Чем вас заинтересовало это предложение? У вас в портфеле до этого не было деловых СМИ, только глянец.

— У нас когда-то не было никаких СМИ. Да, у нас не было бизнес-журнала, а теперь он появился и дополняет все наши остальные проекты. Это нормальное развитие издательского дома. У нас есть два женских журнала из пяти крупнейших. Понятно, что это направление мы дальше не будем расширять. У нас есть мужской Port, и они с Forbes друг друга вполне могут дополнять — это разные журналы, но и там и там мужчины.

— Что будет с журналами Geo, Gala и OK? Продолжите ли вы их издавать?

— У нас нет никаких требований со стороны Axel Springer, что мы должны продолжить что-то издавать. В данный момент мы разбираемся с этими проектами. Forbes — очевидно сильный бренд, и он, с моей точки зрения, должен быть прибыльным. OK — тоже сильный международный бренд, но на данный момент его потенциал не развит в полном объеме. Geo — во Франции и Германии один из самых сильных журналов. Сказать, что с ними будет, я сейчас не могу. В течение двух или трех месяцев, когда мы полностью возьмем под контроль это предприятие и разберемся с ситуацией, мы сможем выработать какой-то план.

— Сделка с Axel Springer еще не закрыта?

— С моей точки зрения, закрыта. Сейчас все подписано, остались какие-то технические моменты. По нашему плану Axel Springer отходит от дел до конца октября.

— Вы приобретаете активы на собственные средства или на заемные?

— На собственные. Это не означает, что в нашей компании нет каких-то подразделений, у которых есть договоры с банками. Но для покупки мы не привлекали кредит.

— Когда вы планируете подписать сделку с Региной фон Флемминг, которая должна выкупить у вас 20% новой компании?

— Это две разные сделки, и в условиях первой сделки не прописаны условия второй. С Региной у нас идут переговоры, и у нас нет никакой окончательной договоренности по тому, что мы должны ей продать акции. Как и нет строгих сроков по сделке. Это может произойти как до конца года, так и в начале следующего.

Я считаю, что Регина — профессионал в медийной области, она давно работает в России и много чего знает. Я думаю, что ее участие нам поможет быстрее вывести проект туда, куда мы хотим. Мы же все равно хотим его улучшать.

— Как именно?

— Пока я больше всего думал о развитии Forbes, потому что это самое крупное из изданий «Аксель Шпрингер Раша». Мы не будем вмешиваться в редакционную политику Forbes, но мы хотим, чтобы он был журналом про бизнес и экономику. В России он немного чересчур политизирован. Мы будем стараться писать о том, что интересно нашим читателям. Я уверен, что политика их интересует в меньшей степени.

Кроме того, мы будем развивать ивент-направление, проводить больше бизнес-событий, как американский или испанский Forbes. То есть не только «Forbes Клуб», но и какие-то специализированные события для отдельных отраслей — семинары юристов, финансовых директоров, обучение молодых бизнесменов. Незначительные изменения могут произойти и в макете — я считаю, что сегодняшний макет Forbes немного устаревший. Если вы возьмете L'Officiel, то по виду он кажется более дорогим и качественным журналом. Таким же должен быть и Forbes, мы изменим макет и бумагу, чтобы добавить ему солидности.

— Вы говорите, что не будете вмешиваться в редакционные дела, а с другой стороны, вам хотелось бы, чтобы в Forbes было меньше политики. Как вы этого собираетесь добиться?

— Как и в любом другом издании я как владелец буду общаться с главным редактором. Я думаю, что в ближайшее время мы найдем компромисс и выработаем некую концепцию, уменьшим политизированность журнала. Дальше редакция будет спокойно работать в рамках этой концепции. Вмешиваться ежедневно я не собираюсь. Я не вижу проблем с тем, что я хочу как владелец, и с тем, что нельзя вмешиваться в редакционную политику.

Внезапный уход. Axel Springer, проработавший в России более десяти лет, решил уйти из страны в связи с поправками к закону о СМИ, по которым иностранная компания или гражданин не могут владеть более чем 20% в медиа. Начиная с мая 2015 года «Аксель Шпрингер Раша» общался с потенциальными покупателями, среди которых были и владелец группы ЕСН Григорий Березкин, и основатель «Тройки Диалог» Рубен Варданян. В итоге выбор был сделан в пользу Александра Федотова. «Аксель Шпрингер Раша» также объявил, что впоследствии 20% активов выкупит у Федотова нынешний генеральный директор издательского дома Регина фон Флемминг. Выручка «Аксель Шпрингер Раша» в 2014 году — 872 млн руб., чистый убыток — 154,9 млн руб.

— Проблема в том, что в России крупный бизнес тесно переплетен с политикой — ты пишешь про бизнес и упираешься в политические вопросы.

— Значит, возможно, это будет чуть-чуть сдвинуто в сторону бизнеса и экономики. Ни я, ни «Артком медиа» не занимаемся политикой. Понятно, что бизнес у нас политизирован. Но все-таки Forbes — бизнес-СМИ, и я думаю, что мы просто будем стараться не заходить на политическую территорию.

— Forbes — влиятельный журнал, на него много обращают внимания и во власти, и в бизнесе, и, соответственно, на человека или компанию, которые им владеют, может оказываться давление, хотя бы в виде звонков. Насколько вы к этому готовы?

— Я не ожидаю какого-то давления и не знаю о конкретных примерах давления. Какие-то нюансы, конечно, будут, но они бывают и в наших журналах — когда люди недовольны чем-то, что мы написали. Если мы ошиблись, мы исправляем ошибку и извиняемся, а если мы написали то, что считаем нужным, мы будем отстаивать свою позицию, в том числе и в суде.

Если мы говорим про Forbes и бизнес, то я не думаю, что речь будет идти о давлении, скорее, о каких-то переговорах, и они будут касаться генерального директора, а не меня.

— В 2014 году глава «Роснефти» Игорь Сечин подал иск к Forbes из-за материала, в котором обсуждалась, в частности, его зарплата. Должны ли быть в Forbes общественно значимые материалы про зарплату государственных чиновников и менеджеров?

— Я считаю, что там должны быть материалы про важные события, связанные с бизнесом и экономикой, но я искренне считаю, что люди, которые читают Forbes, не интересуются зарплатами чиновников. Я говорил со многими бизнесменами.

Я не могу сказать, что Forbes про это не будет писать — это будет сильно зависеть от конкретной истории и контекста. Но я считаю, что про это писать необязательно. В Forbes интереснее читать истории про то, как достичь успеха, про карьеру людей, на которых хочешь равняться. Рейтинг зарплат чиновников там, наверное, может быть, но это неинтересно настоящим читателям Forbes.

— Насколько я знаю, что Forbes Media добилась расширения и ужесточения лицензионного соглашения, там четко прописано, что считается цензурой и вмешательством в редакционную политику. Не будут ли те изменения, о которых вы говорите, идти вразрез с этим соглашением?

— Я не подписывал никакого документа, который бы ужесточал предыдущее лицензионное соглашение. Пока у меня такое же соглашение, как и у «Аксель Шпрингер». Мы договорились с представителями Forbes, что, возможно, оно будет меняться. В наших интересах в свете нынешнего экономического положения уменьшить роялти, в их интересах увеличить доходы. Но это мы будем обсуждать уже в следующем году, когда мы полностью разберемся в проекте.

— Большая часть общественно-политических СМИ в России принадлежит крупным бизнесменам, так или иначе приближенным к власти. И когда власть проявляет интерес к этим активам, предполагается, что они отвечают за свои СМИ.

— Так говорят. Я точно не знаю.

— Вы понимаете, что теперь как владелец Forbes вы попадаете в фокус внимания? Раньше у вас был только глянец, который никого не беспокоил. Думаете ли вы, что ваша работа как-то изменится?

— Я думаю, что нет, но мы можем посмотреть через некоторое время.

— Обсуждалась ли сделка с Axel Springer с властями, с кем-то из администрации президента?

— Я с ними не знаком, и мне кажется, они про меня не знают.

— Возвращаясь к сделке с Региной фон Флемминг — будет ли она денежной?

— Это конфиденциальная информация. Условия нашей сделки с Региной, когда она будет подписана, все равно будут вам известны только в общих чертах, финансовую сторону мы, скорее всего, не будем раскрывать. Это пока еще планы, и мне кажется, не совсем правильно говорить о планах — они же могут измениться.

— Кто встанет во главе новой компании?

— У нас есть два кандидата. Один из нашей внутренней структуры, из «Артком медиа», один извне. Мы обсуждаем это решение с Региной.

— Компания, в которую войдут активы «Аксель Шпрингер», будет операционно независима от «Артком медиа»?

— Существует юридическое лицо, которое называется «Аксель Шпрингер Раша», со своим гендиректором, бухгалтерией, юристами. Он так и останется отдельным издательским домом. Единственное, что в нем изменится — это название. Он будет называться «АС Медиа». Он не будет никак пересекаться с «Артком медиа», но понятно, что стратегия развития всех медиаактивов будет общей.

— В «Артком медиа», насколько я знаю, регулярно происходят задержки зарплаты. «Аксель Шпрингер Раша», наоборот, всегда была абсолютно белой и прозрачной компанией, где все подчиняется строгим порядкам. Не перекинется ли эта практика из «Артком медиа» туда?

— Пока у вас нет конкретных фактов, это слухи. Но то, что в «Аксель Шпрингер» все останется по-старому, это 100%.

— Вы начали заниматься медиабизнесом в 2008 году, в разгар кризиса. SNC вы приобрели в 2011 году, вконце 2014-го — L’Officiel, сейчас покупаете «Аксель». Это намеренная стратегия — покупать на низком рынке? Или так получается, скорее, случайно, когда появляются интересные вам предложения?

— С точки зрения обывателя, это, наверное, случайно. В 2008 году я готовился к проведению первой Moscow Design Week и разговаривал со своими друзьями, европейскими дизайнерами. С их точки зрения, на тот момент в России не было хороших журналов о дизайне. И я решил делать журнал Objekt, который они мне посоветовали, договорился о лицензии с голландцами. С одной стороны, это было случайно, но с другой стороны, было понятно, что уже начался спад, а в кризис иногда можно запустить новый проект. Кто-то в кризис погибает, а кто-то, наоборот, развивается.

На первом курсе в институте мне сказали: «Мы научим вас решать любые поставленные жизнью задачи». Мы начали развивать Objekt, Interni. Потом купили SNC — чтобы занять новые позиции на медиарынке. Один из плюсов SNC, если не единственный — сильная дистрибуция. Он распространялся практически везде. За счет SNC мы получили выход везде для Interni и для Objekt, переоформив все дистрибуционные договоры на «Артком медиа».

Никто не предполагал в тот момент, что из SNC можно было что-то сделать. Ксения Собчак (была назначена главным редактором SNC в мае 2012 года — прим.ред.) подняла проект, в моем понимании, с колен на нужную нам высоту.

— Как я понимаю, у вас не сложились отношения с прежней редакцией во главе с Марией Лобановой.

— С Марией у меня не было никакого конфликта, просто тот журнал, который они делали с Евгением Змиевцом(владелец издательской группы «Парлан», в которую входил SNC до продажи Федотову — прим.ред.), был не тем журналом, который хотел делать я. Мы и название поменяли — он же назывался Sex and the City. Змиевец считал, что бренд Sex and the City и слово «секс» помогали продажам, а меня всегда смущала ситуация, когда молодая девушка приходит в ларек и говорит: «Дайте мне Sex and The City». Мне кажется, русская женщина не совсем готова такое сказать. Кроме того, многие рекламодатели не любят слово секс. Мы все-таки хотели делать журнал коммерческим.

— Правда ли, что в SNC при Марии Лобановой вы запретили ставить в номер интервью с Ксенией Собчак, сославшись на то, что это политическая история?

— Честно, я такого не помню. Я не думаю, что так было. Может, это была какая-то тема интервью, которая была изначально построена на политических вопросах, но тогда не важно, кто бы его давал — Собчак или кто-то еще. Когда Собчак пришла в SNC, мы с ней согласовали новую концепцию журнала, в которой не предусматривалось никакой политики. Так остается и сейчас.

— Но Собчак в SNC делала интервью с Юлией Навальной, делала рейтинг самых сексуальных политиков.

— Мы с вами по-разному понимаем, что такое политика и что такое политическая статья. Сами по себе Навальный или Яшин вполне могут быть в журнале SNC, с ними можно разговаривать как с обычными людьми, о женщинах, например. Но это журнал для молодых активных девушек и разбирать претензии каких-то наших политиков во время выборов, сколько голосов и кому отдали, мы не будем.

Федотов Александр Фомич. Родился 23 апреля 1968 года в Челябинской области. Закончил факультет аэродинамики Московского физико-технического института. В 1990 году основал компанию Art Trading, в которую позже вошли архитектурно-дизайнерское бюро Art Trading Contract, мебельные магазины «Альтагамма» и Arte Di Vivere, ИД «Артком Медиа». Эта компания ежегодно проводит Moscow Design Week. Помимо этого, Федотов владеет бизнесом по аренде недвижимости в центре Москвы.

— У вас есть дизайнерско-архитектурное бюро ArtTrading Contract, магазин «Альтагамма», медиабизнес. Какой из ваших многочисленных бизнесов сейчас самый доходный?

— Вы же понимаете, что обороты издательской группы гораздо больше, чем обороты, к примеру, мебельного салона. Инвестиции здесь больше, а сравнивать их прибыльность нельзя. Это совершенно разные вещи.

— «Артком медиа», судя по СПАРКу, убыточный бизнес, то же самое с журналами L’Officiel и Numero.

— Он не убыточный, он пока временно инвестиционный. Практически все сотрудники, которые приходят к нам из крупных издательских домов, подтверждают, что нельзя создать медиапроект, который через год уже начнет приносить прибыль. Каждому медиапроекту нужно время на разгон. Мы вообще самый молодой издательский дом в России. Поэтому сейчас говорить об убыточности этого бизнеса смысла нет. Посмотрим через пять лет.

— Хорошо, то есть вы уже инвестировали и продолжаете инвестировать в медиа. И в «Аксель Шпрингер», который тоже убыточен, сейчас будете инвестировать. Так какой ваш бизнес позволяет вам покупать и вкладывать деньги в медиа?

— Я могу же не комментировать это. Некоторые виды бизнеса, которые вы смогли определить, приносят деньги. Но все я вам сейчас не расскажу.

— Когда кто-то покупает крупное медиа, особенно журнал Forbes, возникает справедливый вопрос, что это за человек и откуда у него средства на покупку. Тем более, если основной его бизнес, известный всем, является инвестиционным.

— По сути вы все правильно говорите. Я начал заниматься какими-то видами бизнеса в 1992 или 1993 году. Если правильно экономить, зарабатывать и преумножать, то можно создать состояние, которое и позволяет инвестировать.

В ИД «Артком медиа» входят журналы о стили жизни и моде (Numéro, Port, SNC), журнал о гольфе Golf Digest, издания о дизайне (Interni, Objekt, Exterieurs Design), а также сайты TrendSpace.ru и RussianDesignHub.ru. Федотову также принадлежит L'Officiel (входит в издательский дом «Лез Эдисьон Жалю Рюсси»), который сейчас возглавляет Ксения Собчак. Согласно базе СПАРК, выручка ИД «Артком Медиа» в 2014 году составила 59,2 млн руб, чистый убыток — 24,3 млн. Выручка ИД «Лез Эдисьон Жалю Рюсси» — 26,9 млн руб, чистый убыток — 5,2 млн руб. Выручка «Медиа груп» (Numero) — 37,4 млн руб, убыток — 10,3 млн.

— Говорят, что в Numero вашим партнером был Михаил Сердцев, бывший топ-менеджер «Абсолют банка» и ваш давний друг. Инвестировал ли он и в другие медиапроекты?

— Михаил Сердцев действительно какое-то время инвестировал в Numero, SNC и Port, но потом вышел. Для меня это основной бизнес, а для него это была проба, он хотел посмотреть, что это такое, но понял, что ему это не очень интересно. Он все-таки финансовый человек.

— Были ли какие-то партнеры, которые вместе с вами инвестировали в покупку активов «Аксель Шпрингер Раша»?

— В настоящий момент нет.

— А планируются?

— Но вы же сами сказали, что будет какое-то давление, какие-то звонки. Мало ли.

— Говорят, что у вас есть совместные проекты с Александром Светаковым, председателем совета директоров группы «Абсолют» и бывшим владельцем «Абсолют банка». Это так?

— Вот вы говорите, никто меня не знает, а сами нагрузили меня какими-то связями в бизнес-сообществе. С Александром мы знакомы лет 20. В настоящий момент у нас нет никаких пересечений в бизнесе. Но в ближайшее время у нас появится совместный медийный проект, в России. Это будет не Forbes. Мы не будем ничего покупать, мы запустим совершенно новый проект.

— Вы говорили в одном из интервью, что в 90-е занимались рекламой печатных машинок Olivetti, а Александр Светаков рассказывал, в свою очередь, что занимался продажей техники Olivetti и других марок. Вы были партнерами по этому бизнесу?

— Мы не были партнерами, мы были, скорее, конкурентами. У Александра в тот момент был торговый дом «Абсолют», а у меня была дистрибуторская компания Art Trading. Я работал только с Olivetti, занимался дистрибуцией всей техники — печатные машинки, компьютеры, калькуляторы — а «Абсолют» продавал большую линейку товаров. Мы стали потом эксклюзивным дистрибьютором, а для «Абсолюта» Olivetti был вообще не стратегический партнер. Но на фоне этого мы и познакомились с Александром.

— Почему вы продолжаете инвестировать в медиабизнес, если он пока не приносит денег?

— Много чего не приносит денег. Но если бы я не был уверен в медиабизнесе, я бы не инвестировал. Мы создаем сейчас платформу. По большому счету, она начала создаваться полтора-два года назад, когда мы запустили Numero, а потом L’Officiel. Сейчас с покупкой Forbes можно сказать, что у нас появился настоящий издательский дом. У нас есть журналы, мощный диджитал-отдел с самыми лучшими, как мне кажется, iPad-версиями изданий, большой опыт в проведении событий типа Moscow Design Week. В 2017 году, как я думаю, это все принесет результаты.

— Во сколько вы оцениваете ваши инвестиции в медиабизнес за все это время?

— Этот вопрос косвенно может повлиять на ваши выводы относительно покупки «Аксель Шпрингер Раша», а поскольку я и Axel Springer связаны обязательствами о неразглашении, я не могу на него ответить.

Елизавета Сурганова

Фото: Олег Яковлев

РБК