Как создавать материалы, гарантированно получающие успех у аудитории. Опыт «Boston Globe»

Репортаж, опубликованный в «Boston Globe», вызвал много шума. И неспроста. Его автор, Эрик Московиц, описал ужасный опыт молодого китайца, машину которого угнали два организатора взрывов в Бостоне во время марафона. Героя сюжета зовут «Дэнни» (подробнее об этом позже), и его захват, опасные приключения, и, в конце концов, бегство, напоминают сюжет фильма Тарантино (об этом тоже чуть позже).

Когда история вызывает отклик - как у общественности, так и у профессионалов – я стремлюсь прочесть ее несколько раз, изучить, обсудить с другими, а затем заняться рентгеновским чтением. Цель состоит в том, чтобы разобрать материал на составные части, объясняя журналистам и редакторам не только то, почему это работает, но также и то, как это работает.

Если вы еще не читали этот репортаж, предлагаю сделать это сейчас. Я цитирую его несколько раз в своем анализе, но вам может быть полезно прочесть его от начала до конца. Или, если захотите, можете считать мои комментарии руководством для восприятия описанной истории на более глубоком уровне. Решать вам.

Давайте определим некоторые практические истины, касающиеся написания новостных материалов, которые, безусловно, касаются данной истории. Прежде всего, необходимо сказать, что прекрасные репортажи рождаются на пересечении чрезвычайного происшествия и ремесла – когда происходит что-то значительное, и, при удачном стечении обстоятельств, журналист создает выдающийся репортаж. Они также рождаются на пересечении освещения событий и литературного творчества - упорного сбора фактов, выраженного в изящном тексте.

В контексте репортерской деятельности доступ к информации имеет огромное значение. Тот факт, что «Globe» получила «эксклюзивный» (слово, которое я возненавидел) доступ к «золотому источнику» информации, делает все остальное возможным. (Не имея такого доступа, другие информагентства, например «NPR», использовали другой метод - интервью с журналистом – что, в принципе, правильно).

И вот я представляю свой список причин, почему эта история имела успех у аудитории:

1. Она происходит, как и все древние эпосы, в разгар событий - в текущий момент. Она не содержит информации о том, где был Дэнни, когда начались взрывы. Вместо этого описываются действия, а затем еще больше действий:

«26-летний китайский предприниматель только что припарковал свой новый Мерседес у обочины на Брайтон-авеню, чтобы ответить на смс. И в то же самое время за ним свернул старый седан, резко затормозив. Человек в темной одежде вышел из машины и подошел к пассажирскому окну. Это случилось около 23.00 в прошлый четверг». (Я не могу не почувствовать иронии, присущей эре цифровых технологий, и состоящей в том, что Дэнни подвергся смертельной опасности, совершив правильную вещь – свернул с дороги, чтобы написать сообщение).

2. Почти невозможно создать новостной репортаж из обычного повествования, но в этот раз это практически удалось. Возможно, стоит вспомнить, чем отличаются репортажи от рассказов. Репортаж может направить вас в определенном направлении, в то время как рассказ поместит вас внутрь повествования. Репортаж сообщает информацию, а рассказ повествует об опыте, как бы перенося нас на место событий, чтобы мы могли испытать это, как если бы мы там побывали. По приблизительным подсчетам, этот материал на 75% является повествованием, остальная его часть включает место действия, контекст и источники информации.

3. Структура повествовательной журналистики зависит от определенных стратегий, которые традиционно связаны с вымыслом, и в этом случае они все присутствуют: сцена действия, диалоги, описание действующих лиц, точки зрения. Тот факт, что хронология событий соблюдена в отрезке времени (который длится около 90 минут), а также внутри автомобиля, создает эффект того, что литературные критики могли бы назвать единством времени, места и действия, которые усиливают впечатления читателя.

4. Сегодня большинство авторов новостных репортажей и редакторов понимают ценность ключевого параграфа. В этой истории он тоже есть, и не один. Я уже говорил о том, что больше не следует называть этот инструмент «ключевым параграфом», потому что с таким же успехом можно выбирать ключевое слово, фразу, оговорку - или расширить понятие до того, что Чип Скэнлан называет «ключевой зоной».

Что есть в данной истории: не один, а целых три последовательных пункта ориентирования. (Шестой, седьмой и восьмой параграфы, если быть точным). Самое важное (ключевое) начинается с заявления, что то, что произошло с Дэнни, «заполнило последние пробелы во временном отрезке» между убийством сотрудника полиции и арестом второго организатора взрывов.

В следующем абзаце подводится итог событий, в том числе, перечисляются темы, которые обсуждали молодые люди: девушки, музыка и технологии. Последний параграф ключевой зоны предлагает признаки того, что организаторы взрывов могли обдумывать и планировать, включая ссылки на Нью-Йорк.

5. Эта история должна напоминать нам о том, как редко диалоги появляются в репортажах о важных новостях, когда журналисты чаще используют цитаты, записанные после событий. Даже если автор использовал один источник (организаторы взрывов были недоступны, один был убит, другой арестован), он принял решение воссоздать диалог в автомобиле на основании воспоминаний Дэнни. Я насчитал, по меньшей мере, 12 абзацев, содержащих такие диалоги, как: «Не смотри на меня!» закричал Тамерлан. «Ты запомнил мое лицо?» / «Нет, нет, я ничего не помню» сказал [Дэнни].

6. Эта история также нарушает еще одно табу, передавая мысли главных действующих лиц. Не имея доступа к организаторам взрывов, передать то, о чем они думали, невозможно по-другому кроме как через слова и действия, описанные источником. Но в случае с Дэнни, он ведет внутренний монолог, которым делится с журналистом, а тот, в свою очередь, передает его в форме серии точных цитат: «Смерть так близко подобралась ко мне», это была мысль, которая, по словам Дэнни, посетила его в тот момент. Или: «Я не хочу умирать. У меня есть мечты, которые еще не осуществились».

7. Я вижу нечто необычное в структуре данной истории, но у меня нет для этого определения. Можно сказать, чем она не является. Это не линейное повествование. Это не пирамида информации. Это не ломаная линия повествования и объяснения. Это не анекдот/главный абзац/анализ. Это не то, что я описал несколько лет тому назад как песочные часы, которые имеют новостной верх и повествовательный низ. Так что же это?

Лучшее описание, которое я могу придумать, это две перекрывающихся «плитки» повествования, соединенные контекстом. Подумайте, если угодно, о способе декорирования стен, который называется «плитка под кирпич». Вы не просто укладываете плитки одну к одной в параллельные линии. Они перекрывают друг друга. Нижняя плитка начинается примерно в середине плитки, которая находится справа над ней. В нашем случае, «верхняя плитка» повествования начинается с того, что Дэнни припарковал машину и заканчивается примерно через 13 абзацев, рассказом о его бегстве.

Далее следует «затирка» - информация о том, как его быстрое мышление привело организаторов взрывов к развязке. Три абзаца выходят за рамки повествования, в них описываются подробности интервью, а также Дэнни в качестве героя поневоле. Но подождите! Вот и следующая строка повествования: возвращение к действию, пересказ того, что мы уже знаем в общих чертах, но с большим количеством деталей, диалогами и меньшим количеством остановок повествования.

8. При написании новостных материалов всегда существует напряженность между повествованием и атрибуцией. Мы живем и творим в эпоху растущей открытости, когда мы говорим, что читатели хотят знать не только то, что мы знаем, но и то, откуда мы это знаем. Тем не менее, мы по-прежнему воздерживаемся от засорения новостных репортажей сносками.

Я буду утверждать, возможно, спорно, что документальное повествование, как и фокусы, страдает от чрезмерной прозрачности. Вера в предлагаемые обстоятельства, которая нужна для восприятия литературы, требует определенной степени доверия читателей, которая может быть достигнута, по моему мнению, не благодаря неясности или прозрачности, а благодаря просветлению.

Например, мы не знаем, кто такой Дэнни. Это прозвище (не придуманное репортером, я полагаю). Он не хочет называть свое китайское имя. Что в действительности «приземляет»  историю, так это совокупность других деталей: его школа, например, и имя уважаемого учителя, которое называется в интервью, а также полицейский, который дает ему рогалик и чашку кофе.

9. Я читаю книгу под названием «Hit Lit», в которой Джеймс У. Холл анализирует десяток знаменитых американских романов, а также то, в чем состоит их секрет. Одной из многих их общих черт является глубокая личная драма, происходящая на фоне радикальных исторических событий и движений. Подумайте о Скауте в «Убить пересмешника» на фоне Юга времен «Джима Кроу». Подумайте о Скарлетт О’Хара и ее поисках любви и счастья на фоне гражданской войны.

Теперь подумайте о молодом человеке по имени Дэнни. Он паркует машину, чтобы прочитать сообщение. Далее следует стук в окно, классический пример «подстрекающего инцидента» Роберта Макки, и вдруг он становится героем продолжающейся саги об американской безопасности в эпоху международного терроризма, истории, которая распространяется от Бостона и Манхэттена до России, Китая и далее.

10. Существует теория литературы под названием «интертекстуальность». Это означает, что истории, которые мы рассказываем, не только отражают мир, но в них также содержатся параллели с другими историями. Когда мы смотрим «Клан Сопрано» он напоминает нам «Крестного отца».

Поэтому меня заинтересовал тот факт, что автор использовал следующую строку в качестве резюме того, что случилось с Дэнни: «История событий той ночи разворачивается как в фильме Тарантино, вспышки ужасных действий пронизаны черным юмором и диалогами, абсурдными из-за своей обыденности, напоминаниями о том, насколько молодыми были мужчины в автомобиле».

Когда я впервые прочитал это сравнение, я подумал о сцене в «Криминальном чтиве», где два боевика случайно стреляют в помощника, сидящего на заднем сидении их автомобиля. В то время как поп-культурная ссылка сработала для меня, она была удалена из версии репортажа, опубликованной «Poynter» в «Tampa Bay Times».

Игнорируя ссылку на Тарантино, моя локальная версия продолжается: «События, произошедшие в ту ночь, разворачиваются с ....». Хотя я считаю удаление ненужным, я понимаю, почему оно было сделано. Действие может развиваться без метафоры или аналогии. В истории так много «демонстрации», что «говорить» нам как думать о происходящем может оказаться контрпродуктивным. Разный эффект.

11. Один из важных литературных эффектов воплощен в финале или «неожиданном повороте событий», которому, кажется, были рады многие читатели. Подумайте об этом как о выигрыше для обеих сторон, Дэнни и читателей: «Когда стало известно о захвате, сосед Дэнни по комнате окликнул его, сидя перед телевизором в гостиной. Дэнни в это время разговаривал по телефону с девушкой из Нью-Йорка».

В классике трагедия заканчивается смертью героя. Комедия заканчивается его свадьбой, любовью, обещанием продолжения рода. В трагедии смерть побеждает. В комедии любовь побеждает смерть. Безусловно, есть некоторые элементы этого в том, что наш герой поневоле вырвался из тисков смерти, чтобы вернуться к девушке, о которой он думал в самый сложный момент своей жизни.

12. Я предоставлю право последнего комментария писателю и репортеру Эрику Московицу, который прислал мне следующее сообщение по электронной почте:

«Я думал, что Вам это могло бы быть интересно - мой брат (выпускник факультета социологии, который изучает Китай и свободно говорит на китайском) проверил «Weibo» и другие сайты на китайском языке, чтобы узнать, что люди говорят об освещении серии взрывов, которые произошли во время марафона, о «Globe», а также об истории о Дэнни, в частности. Одним из замечательных моментов является то, что некоторые люди отметили стиль репортажа – то, что действие разворачивается как сюжет в книге, с диалогами, повествованием в хронологическом порядке, и даже сюжетным ответвлением о влюбленности. По словам моего брата, ежедневные издания на китайском языке в Китае в значительной степени придерживаются принципа «перевернутой пирамиды» - хотя очевидно наблюдается расширение ниши таблоидов - и не обеспечивают повествования».

Может быть, теперь они будут это делать.

Оригинал публикации

Редактура, перевод: Редакторский портал