Сергей Доренко о работе со слушателем

В финальный день фестиваля региональных программ «Вместе - радио» журналисты и студенты из Ярославля, Санкт-Петербурга, Барнаула и Калининграда познакомились с работой радиостанции "Русская Служба Новостей", а после побеседовали с Сергеем Доренко. Ведущий рассказал, что для него самое главное - интерес слушателя, поэтому он формулирует только четкие вопросы для звонящих в студию и выбирает  только компетентных собеседников

Фото: radiofestival.ru

Как вы готовитесь к эфиру?

Я встаю в 5:20 каждый день четыре года подряд. Даже в выходные встаю, например, в 6. И ложусь в 21, главное, чтобы заснуть к 22-м. То есть главная подготовка к эфиру – это сон, конечно. Так же как  к  экзамену, и так далее.

Потом я приезжаю на станцию где-нибудь в 6:20, сажусь и читаю подряд все информационные сайты:  Rusnovosti.ru, Gazeta.ru, Lenta.ru, NEWSru.com, Коммерсант, Ведомости, Известия, LiveNews, Независимую, Российскую газет, KP.ru, Regnum, Новый регион, Grozny-inform (если есть что-то прикольное), Ura.ru. Потом я читаю Washington Post, The Wall Street Journal, испанскую El País, потом дохожу до какого-нибудь Следкома (Следственный комитет) – там бывают прикольные преступления. Вот на это уходит два часа.

У меня нет никакого редактора, никакой подготовки накануне – это запрещено. Запрещен продюсеринг: если я звоню людям, то я звоню без предупреждения. Если я звоню Лимонову, я звоню без предупреждения: «Эдуард Вениаминович, здравствуйте, это Доренко, я из эфира». Никогда не предупреждаем. Все это знают и знают, что если обломался – значит  человек спит. Мне говорят: позвони Немцову сам, что ты его ругаешь? Я набираю Борю, но Боря спит в это время, он встает в 12. Боря не может  в 10 встать. Естественно я звоню прямо, там гудок идет и все.

Никакого продюсера. Ноль. Мне это дешевле и интереснее.

Потом с Настей Оношко верстаемся по 10-минуткам: или 10 или 20 минут на тему. Но если она занимает две 10-минутки, я так и верстаю на две. Верстаю столбиками в компьютере.

А какая там программа у вас?

Я просто на десктоп pdf-ы  выкладываю, после эфира возьму и уничтожу. И на следующий опять pdf-файлы выкладываю.

Когда вам звонят слушатели «не в тему», вы их прерываете…

Дисциплина должна быть. Гестапо. Никаких разговоров. Потому что существует закон колхоза: колхозу не интересно, что творится в соседнем колхозе. Колхозу интересно, что творится в Вашингтоне. Любой колхоз (даже не Москва) живет жизнью Парижа. Местная интеллигенция не пропускает ни одной оперы и так далее. Московские ходят в оперу редко, а волгоградские – на каждую премьеру (сам видел). Потому что они провинциалы, и в силу своей провинциальной тухлости им надо всегда знать, что происходит в Париже, в Каннах, кто на ком женился в Голливуде. И слушатель такой же провинциал. Петр Петрович не будет интересоваться, что делает Пафнутий Пафнутьич, ему плевать на него. В силу этого я не могу давать слушателей с их идиотским остроумием, редко когда умным. Это не катит.

А главное, есть еще «закон клуба». Если я вижу дико умного чувака, который излагает интересную хрень, но его окружили бомжи и старухи, я не подтянусь. Вы идете по бульвару, там стоит толпа вокруг какого-нибудь.. кто у нас там умный.. умных-то не осталось… Не знаю… Путин стоит, например, - это уже если не про умных, а популярных говорить. Стоит Путин и что-то толкает, а вокруг него стоят старухи какие-то, божьи одуванчики. Я не подтянусь, это не мой круг. То есть должны стоять реальные чуваки, какие-то нормальные тридцатилетние ребята, одетые кто casual, кто как, но я сразу оценю – этот человек толкает там для меня или нет.

Поэтому абсолютно важен выбор слушателя. Это не шутка. Главное, что мне не может позвонить Пафнутий Пафнутьич и начать что-то толкать, пургу какую-то.

Но вы довольно жестко общаетесь со слушателями по телефону.

Нет, не жестко. Я просто вообще не принимаю вопросов. Тут вообще запрещены вопросы мне, меня никто не имеет права спрашивать. Если бы они меня спрашивали, то тогда кто ведущий: они или я?

А вы сформулировали такие правила игры когда-то?

Я четыре года здесь вычищаю аудиторию: у меня не осталось ни одного пенсионера. У меня есть тетка, которая делает комментарии, ей 104 года, но это как бы экзот. Я требую от всех, кто у меня работает: вы ведущий, то есть вы ведете и спрашиваете у людей. У вас есть верстка, у слушателей же нет верстки! «Помню, я еще молодушкой была», - они вам будут рассказывать? Зачем вам это? Я взрослый мужик за рулем личной тачки, я еду, а там такое начинается в эфире – зачем мне это? Им нужен чувак вроде меня. Вопросы, которые я ставлю: ребята, как сохранить бабки, как по бизнесу решить. Для того, чтобы нормальные люди меня слушали, я должен ставить вопросы про них. Потому что человека не интересует ничего в жизни кроме самого себя. А, если честно, его интересует  только собственная смерть. И больше вообще ничего. Человека интересует только его личная смерть, это единственное, что его по-настоящему вставляет. Все остальное его не интересует. То есть я должен говорить ему о его смерти. А экспансия это один из способов преодоления. Бизнес, бабы – это способы не умереть. Я говорю с мужиком, я должен подтянуть важные темы про его экспансию как преодоление собственной смерти. И для этого я должен жестко ставить вопросы и не разрешать никаким Пафнутиям Пафнутьичам речи толкать или оценивать передачу, оценивать ведущих, оценивать поведение – это запрещено.

Я ставлю вопросы – вот это и есть наш с Настей Оношко труд! Мы ставим вопросы. Мы не спрашиваем у них: что вы хотите. Потому что они начнут про кефирчик, что все-таки стул не наладился… Зачем? И это второй закон клуба / бульвара. Когда я иду по бульвару и вижу, что не мои люди стоят, я пройду мимо. Должны стоять мои люди! Значит, все слушатели должны быть МОИМИ, то есть такими как я.

И, наконец, третье – сужай, чтобы получить правильный результат. Для того чтобы вы получили правильный результат, назовите абсолютно конкретного чувака – чем конкретнее, тем лучше, вот до цвета брови. Чем вы сильнее сузите, тем будет точнее и он позвонит. «Вы наркоман», - сегодня я говорю. Дальше я говорю: «Вы крали в универмаге». Звонит чувак: «Я крал в Германии, начал в Германии, а теперь здесь». Гомосексуалисты! Позвоните! Звонят гомосексуалисты.: «Мы выступаем прости Алексеева, потому что он нас светит, а мы…». Хорошо, гомосексуалисты, которые хотят светиться – позвоните! Ну нет проблем, потому что меня слушает полмиллиона человек за утро. Среди них точно есть все: вор, преступник и так далее. Я спрашиваю: ребята, в тюрьмах сейчас как? Мне звонит из Волгоградской области из тюрьмы чувак: «Сидим, вас слушаем в камере. Ну…  я вам так скажу…». И начинает излагать, как на их зоне все. Я спрашиваю: кто выкупал таджика у ментов в последние два-три дня, сколько это сейчас стоит? «Я, ну три тысячи отдавал за таджика», «Я по две выкупал, у меня дешевле уже было». И так далее. Ну, там вопрос: кто служил на Космодроме в Плесецке, ребята, а скажите как там проходят вечеринки на новый год? Да вон у меня ребята как ведут. Будкин говорит: человек с Байконура! Сейчас! Звонит чувак: «Я вчера прилетел с Байконура».

Это закон! Вы не понимаете почему это закон? Потому что нормальный человек не может позвонить на радио! Это очень важно. Но из этого вывод, что он обязательно должен позвонить. А как я могу его извлечь? Вот хотите, чтобы я позвонил вам на радио – назовите меня точно. Скажите: чувак, который в начале 80-х работал в Анголе, позвоните нам. Конкретно. Не спрашивайте: кто знает про Африку? Человек подумает – да пошли они! Я нормальный чувак, чтобы звонить на радио! И не буду звонить. Сузьте! Работал в Анголе. Я скажу: «Опа!», у меня рука потянется к телефону, но я скажу себе – кончай дурью маяться, ты че дурак на радио звонить? И тут они скажут В НАЧАЛЕ 80-Х служил в Анголе. Я опять же - «Опа!». Но не буду звонить, потому что я крепок в мысли, что на радио не может звонить нормальный чувак. И тогда позвонит какой-то перец, который скажет: «Ну, я не в Анголе» в начале 80-х, я в Эфиопии служил, но, в общем, примерно похоже». И я тогда беру. Как ведущий. Но как слушатель я взвиваюсь до потолка собственной машины, потому что, простите, только что перец из Эфиопии начинает рассказывать про Анголу и начинает рассказывать не то! И тогда я звоню и говорю: «Очень мило, что вам звонят люди, служившие в Эфиопии, но я хотел бы сказать, что я как раз-таки работал в Анголе в начале 80-х!».

Вот когда я позвоню - когда меня точно назовут. Чем уже, тем лучше. И когда кто-то ошибочно позвонит, но близко к теме – этот второй звонок самый ценный. Я могу расширить вопрос: вы или ваши родственники, если, например, никто не звонит. Там, вы знаете людей, которые служили на блокпостах в Боснии. И здесь у меня не обязательно будет конкретный чувак.

А вот если нет звонков?

Не бывает такого, это полный абсурд!

Бывает так, что просто звонят и говорят, что делал, а на самом деле это не так?

Нет, а я проверяю. Я слышу говор. Чувак мне звонил, спрашиваю: откуда. «Я с Москвы». С Москвы? Краснодарский край или хохол, признавайся! Он говорит, да, юг: «Со Львова я». Ну зачем же тогда «с Москвы»? Ведь москвич не говорит «с Москвы» - из Москвы! И так далее. Я знаю, как говорят дальневосточники, у них же говор тоже свой.

А по какому принципу вы выбираете темы, которые нужно именно сейчас освещать?

Ну я считаю, что люди должны сейчас все обсуждать сами между собой. Единственное, что вставляет – это ваша личная смерть. Даже когда вы плачете по кому-то это тоже о себе. Единственное, что человек себе представляет – огромная красная кнопка. Нажимаешь, и в любую минуту срабатывает. И соответственно на преодолении вы заняты экспансией. Это первое. И второе: я думаю, что они сейчас толкнут между собой. Вот о чем он позвонит и скажет своим приятелям.

Вы как-то контролируете эмоции, про кого говорить?

Да ну, я замел уже всех, включая патриарха. Всех президентов…

Ну, есть же у вас грань, которую нельзя преступить в эфире?

Я говорю то, что мне кажется. И потом я всегда падаю ниже ситуации, чтобы не получить… Вы поймите, просто стаж. Нет в стране человека, который бы сладостно не потирал копчик от моего удара. Ну нет же ни одного.

Анастасия Оношко (со-ведущая): Нет, действительно. Я вот, кстати, всегда удивлялась. Думала, что вот же, Хакамада никогда больше нам комментариев не даст. Я смотрю, она уже через полтора дня с Сергеем на Facebook мило беседует.

У нас с этим проблема как раз в регионах.

Это понятно, но у меня же стаж огромный в ругани. Я прожил гигантский период, когда меня увольняли ровно раз в год. А в 1998 году мы выгнали два раза с работы. Но так шло долго. И для меня это уже было нормально. Ну Кирилла мы тут отпесочили по полной, но люди от Кирилла приходят ко мне. Личный помощник приходит. И если бы Кирилл как-то глаз сделал, он бы не пришел. Медведев нормально терпит.

По поводу НЕ ругани, вот история с Минаевым, Багировым?

Ну я не хочу… я настолько отделяю – они решили on-line off-line сделать. Я не хочу в off-line вообще видеться с персонажами. У меня еще есть этот плюс: я не тусуюсь. Я потому и могу всех ругать, что никого не знаю. Точнее я их знаю, но они для меня персонажи уже из Интернета. Я в глаза мало кому смотрел и не дружу. То есть на вечеринки не езжу, нигде не появляюсь. Я ложусь спать в 9. Мне легко их ругать, потому что у меня нет личных отношений никаких.

Я знаю, что есть у меня акционеры Ковальчуки. Они обслуживают Путина, и все – тема закрыта. Это мои акционеры. Были Абрамович с Березовским акционерами, я их не трогал, а всех остальных брал по периметру просто. Я не могу трогать акционеров, ведь они скажут: «Брат, что ты делаешь-то?»

А может такое быть, что учредители…акционеры…

Тогда надо увольняться! Не бывает! Очень давно. Но мне вообще никогда никто не командовал. Биография меня защищает. Скандалы. Меня отстаивали, конечно. Но мне плевать. Отстоял – молодец, не отстоял – дурак. Какая мне разница, ну я уйду. Ушел на ТВ6, работал на CNN. Потом с Березовским когда работал, у нас был завтра по вторникам. Я приезжал к нему в имение, и мы завтракали, но у него было две миссии: он завтракал со мной по вторникам и рассказывал то, какие негодяи, эксплуататоры трудового народа допустим Онэксим, которые не платят старушкам, ну а мне их не жалко. И потом мне звонил после эфира, взахлёб пересказывал мои фразы наизусть и говорил, что я гений. Вот такие два контакта в неделю. Но сказать, что он просил.. Ну вероятно он манипулировал версткой, но чем манипулировал, вот скотина, не платит народу. То есть типа за справедливость. Я люблю свежее мясо. Ну Венедиктов иногда в ужасе прибегал. И патриарха пороли, и Медведева пороли. Медведев сейчас ко мне на инаугурации подошел, руку пожал. Ну то есть мы их не обижаем разрушительно, нельзя как бы. Потому что мы принадлежим Ковальчукам, которые друзья Путина, схема рушится. Но прикалываться можно. При этом Путин мягче, снисходительнее. А у Медведева зависит от настроения, когда он крошит людей. Путина можно злить, но Медведева стрёмно, потому что он может впасть в жесткач. А эмигрировать дико не хочется.

Какие на ваш взгляд законы успешного информационного радио?

Новость! Здесь нет звезд, мы служим новости. Мы переверстываем на ходу. Новость падает на ленту, вся верстка меняется. Вообще я все передачи снимаю, нашу верстку. Настя знает: мы читаем новость с ленты – я отменяю любой разговор. Стоп! Мы работаем за новостью Пожар в Мытищах, вы видите этот пожар из окна – звоните немедленно. Вы едете в пожарной машине тушить пожар в Мытищах – звоните! Вы внутри Мытищенского рынка – звоните!  Сразу, кто это видит сейчас. Я ставлю вопросы.

То есть вам важны именно очевидцы, они на первом месте? никаких комментариев?

Это дешево! Я экономлю деньги просто, я не плачу корреспондентам. Мои корреспонденты всюду в городе. Ребята, там горит, там замкнуло, нарушение мигалок - кто видит? Я не плачу корреспондентам! Я плачу за определитель номера, на котором написано «попыток дозвона», «реализованный попыток дозвона»… я могу их блокировать. И далее попыток дозвона за месяц, за год. И за всю историю звонков.

И у вас нет модератора на телефоне?

Никаких – только прямой эфир. Это надо иметь реакцию. Тренируется очень просто, на игре «Отрезание пальцев» в телефоне, например. Реакция именно такая должна быть. «Пошел ты н…», вот я по слогам сужу, сколько ты слогов сказал. Я еще на «пош» уведу на 10%, а сам послушаю и если он говорит «пошел я как-то по грибы», я верну.

А в эфире это без грязи, нормально звучит?

Нормально, грязь, мы же работаем с городом – великий город!

А какой среднестатистический возраст слушателей, которые звонят?

Мы лидируем, и это очень стыдно, 12-18. Дети нас слушают, я ругаюсь постоянно... Ну я ругаюсь анально-фекально, никогда генитально не ругаюсь. 20-29 мы на первом месте среди разговорных. 30-39 – мы сравниваемся с «Эхом Москвы», а 40-49 – «Эхо Москвы» впереди как 1,5 к 1. Но все равно мы мощно очень идем. Мы проигрываем «Эху Москвы» 65+, в три раза.

Федутинов у нас на фестивале как раз и говорил о том, что аудитория становится старше, и это тоже один из факторов популярности разговорного радио. Но вот у вас и молодежь активна.

У меня звонят женщины 25-35, девчонки за рулем. И мужчины звонят… Ну когда я говорю – покажите мне придурка, который сейчас идет сдаваться в военкомат, мне чувак звонит (прямо в дороге, они слушают на мобилах) и говорит, что идет в военкомат. Спрашиваю во сколько войдете в двери? Мы вас наберем, расскажете что там. Я не плачу корреспондентам. Это мой корреспондент, вот он пошел в военкомат. На ЕГЭ так же. «Я Александр, сейчас иду историю писать», я говорю ну удачи, как вам ЕГЭ? Я кого назову, тот и будет.

То есть молодежи интересна еще и эта коммуникация? Почувствовать себя «корром».

Ну да, мы же форум. Вроде форума, чата.

То есть еще и как средство привлечения срабатывает.

Да потому что я не хочу старух. Старухам не интересны старухи, это очень важно понимать. В среднем женщины в интернете ставят себе на 15 лет моложе. Все женщины начиная с 3- начинают гасить возраст. Поэтому она и хочет общаться с такими, на 15 лет моложе. Не на 25, потому что это большой поколенческий рывок, а на 15. Зачем мне говорить со старухой, когда никто не хочет ее слушать. Она хочет 40 летнего мужика, хорошего, разведенного, который любит, чтобы супчик каждый день, и она бы готовила ему супчик. Она хочет этого мужика, а он за рулем как раз едет!

А кого вы искренне считаете конкурентом?

Никого.

Кто лучше всех ведет утреннее шоу?

Не существует такого. Я не шучу.

Оношко: К сожалению даже не существует.

Ганапольский скажет как обычно, что «рашка неудавшаяся страна». Не интересно, ведь я знаю, что он это скажет. Я точно знаю, что скажет Соловьев: лизнет Путина. Я точно знаю, что он сделает, он предсказуем. А мы непредсказуемы. Мы разворачиваемся за секунды.

Миша Дворкович, брат Аркадия Дворковича сказал, что, судя по темпу нашей речи, тут не без наркотиков. И я даже китайский пуэр перестал пить, чтобы погасить темп, пью белый чай. А темп не снижается!

Вопросы задавали

Мария Пустовая (Калининград), Елена Шатрова (Барнаул), Людмила Шабуева (Ярославль), Марк Малышев (Санкт-Петребург), Виктория Некрасова (Москва).

Вместе-радио