Олег Кашин: О смерти традиционных СМИ от микроблогов говорят журналисты. И только журналисты

Гипотеза, в соответствии с которой единственной аудиторией (российских?) газет и журналов являются сами же журналисты этих СМИ, все-таки не настолько абсурдна, как может показаться на первый взгляд. Домодедовский теракт помимо прочих своих ужасных качеств стал очередным поводом говорить о том, что во времена социальных медиа — блогов и микроблогов — традиционные СМИ, с опозданием дублирующие блогерскую информацию, оказываются никому не нужны. Новая (она, конечно, заглохнет сразу же вслед за темой самого теракта, но пока ведь не заглохла) волна разговоров о смерти традиционных СМИ — это именно еще один аргумент в пользу того, что газеты и журналы своей аудиторией считают только журналистов. Но дело совсем не в том, что Твиттер победоносно шагает по трупам газет и журналов. Дело в том, что о смерти традиционных СМИ как раз и говорят журналисты и только журналисты.

Рабочий день в какой-нибудь редакции. Наименее загруженный текущими делами журналист не спеша обновляет ленту своего Твиттера, видит чей-то ретвит из Домодедово — что-то взорвалось, говорит коллегам: представляете, мол, в Домодедово взрыв. Коллеги цокают языками: ох, да ни фига себе! Журналист, долистав Твиттер, смотрит ленту информагентства, видит сообщение о взрыве — на восемь минут позже того ретвита — и пишет уже себе в Твиттер, что микроблоги победили традиционные СМИ.

После появления новости в ленте информагентства настроение в редакции делается чуть более суматошным. Корреспонденты обзванивают профильные пресс-службы (пресс-службы, в мирные дни обижающиеся на то, что газета ничего не написала о международной выставке спасательного оборудования, теперь так некстати молчат). Параллельно уже несколько репортеров не лениво, а сосредоточенно изучают Твиттер — и по хэштегу #domodedovo, и еще по каким-нибудь ключевым словам. Делятся друг с другом новыми подробностями, которых чем дальше, тем больше: Домодедово — большой аэропорт, и в каждый конкретный момент времени людей, у которых есть Твиттер, в аэропорту оказывается до сотни. Тем временем оживают и пресс-службы, несут какую-то абракадабру, но ведь несут же, и эта абракадабра вперемешку с деталями, обнаруженными по хэштегу (продвинутые редакции цитируют, ссылаясь на юзернейм, более неповоротливые ограничиваются «сетью микроблогов Твиттер» или даже вообще оскорбительным «блогеры»), в сочетании дают готовую газетную заметку, которая выйдет завтра на первой полосе.

Производство такой заметки — занятие скучное и неинтересное; и нового в нем тоже нет ничего (в марте прошлого года были теракты в метро, технология производства заметок была такой же), поэтому и говорить об этой заметке нечего. Зато налицо тенденция — традиционные СМИ оказываются ненужными, уступая свое место блогам и микроблогам. Так, по крайней мере, рассуждает журналист, для которого поиск информации по какой-то причине (лень?) стал равнозначен мониторингу Твиттера по трагическому хэштегу.

Говоря о смерти традиционных СМИ, журналист исходит из допущения, что каждый потребитель, каждый нежурналист, которому стали вдруг интересны подробности случившегося в аэропорту, точно так же сядет искать свидетельства очевидцев и телефонные фотографии в Твиттере. Но это допущение едва ли имеет какое-то отношение к действительности. Потребитель-нежурналист, впервые за год забравшись на сайт газеты, прочитает ту рожденную от мычания пресс-служб и мониторинга Твиттера заметку и, что, между прочим, вполне ужасно, останется ею удовлетворен — количество погибших, телефоны горячих линий и свидетельства очевидцев в заметке приведены, а больше ничего ведь и не нужно. Так или иначе, никакой смерти традиционных СМИ потребитель не видит — и это вполне может означать, что никакой смерти и нет. А если какой-нибудь журналист все-таки будет настаивать на своем и дальше, пусть спросит у коллег из «Лайф ньюс», в каком Твиттере они купили видеоролик, зафиксировавший момент взрыва, и насколько они сами считают себя побежденными Твиттером.

Олег Кашин

Forbes.ru