Александр Жаров: «Мне команд типа «готовься, мы тебе дубину дадим» не поступало»

C 1 ноября, когда в России заработал реестр запрещенных сайтов, в него были включены больше 300 записей, а жалобы на незаконный контент в интернете продолжают поступать. Глава Федеральной службы по надзору в сфере связи, информтехнологий и массовых коммуникаций АЛЕКСАНДР ЖАРОВ объяснил "Ъ", что в информационном пространстве должны существовать свои правила "дорожного движения".

— Ваша работа на посту главы Роскомнадзора совпала с началом кампании по урегулированию интернета. Прежде всего, речь идет о принятых летом поправках, которые с самого начала окрестили "законом о черных списках сайтов". Вы ожидали такой реакции?

— Главное — регулированием интернета в нашем ведомстве никто не занимается и не планирует. Когда закон о защите детей от вредной информации заработал в отношении маркировки СМИ — помните, какие были прогнозы? "Ну, погоди" запретят, "Анну Каренину" и так далее. Мы все с отраслью обсудили и договорились, что в течение первых двух месяцев будем регулярно встречаться и обсуждать нюансы правоприменения нового закона. Таких СМИ, которые злонамеренно не хотели бы применять закон, не было. Было определенное недопонимание, как именно нужно маркировать продукцию. Мы, проведя два совета по массовым коммуникациям, мне кажется, сняли это напряжение и очень гладко прошли первый этап. Пока мне все нравится. С реестром запрещенных сайтов то же самое: это стартап. Кому-то страшно, потому что это новое, а у страха глаза велики. Но я считаю, что дорогу осилит идущий. За те полгода, которые я работаю, сейчас уже седьмой месяц пошел, не было основания полагать, что Роскомнадзор занимается цензурой. Я думаю, и в дальнейшем поводов для таких рассуждений Роскомнадзор не даст. 

— А как еще можно назвать ситуацию с попаданием в реестр запрещенных сайтов целого ряда популярных ресурсов: "Луркоморья", "Либрусека", "Рутрекера" наконец?

— Популярность ресурса — это не основание для того чтобы на нем мог находиться противоправный контент. У нас нет намерения заблокировать кого-то полностью. Наоборот, мы рассчитываем — причем не без основания — что, в конце концов, до стадии включения в реестр IP-адресов будет доходить минимальное число реально недобросовестных ресурсов. Тут очень важен диалог. Кстати, все названные ресурсы были исключены из реестра, потому что их владельцы быстро среагировали и удалили вредную информацию. Та же "Википедия", когда был принят закон, устраивала акцию протеста. После этого у нас с ней возникла одна ситуация по поводу конкретной страницы, на которой присутствовала, по мнению обратившихся граждан, противоправная информация. Мы связались с "Википедией", и в течение 12 часов информация была удалена, и она даже в реестр не попала. Эта ситуация — маячок для владельцев ресурсов, чтобы немножко по-другому посмотреть на ситуацию. На улицах есть правила дорожного движения, все их знают и соблюдают. Также и в информационном пространстве. Мы проводили опрос общественного мнения: больше 80 процентов граждан про этот закон слышали, его поддерживают и начинают на это реагировать. Мне кажется, это движение в сторону гражданского общества. 

— Граждане, как показывают соцопросы, выступают за цензуру, а когда речь идет о выборе между защитой нравственности детей и защитой гражданских прав, однозначно выбирают первое. Власть откликнулась на этот запрос?

— Что касается детской порнографии, в большинстве стран существуют механизмы, аналогичные нашему. Честно вам могу сказать, мне никаких команд типа "готовься, мы тебе дубину дадим, ты там всем по башке настучишь", не поступало. Я уверен, как только какая-то идея воплощается в законе, она оказывается под лупой общественного мнения. А цензура запрещена Конституцией. 

— Когда норма о черных списках была в разработке, законодатели исключили из нее право Роскомнадзора блокировать "любую запрещенную в РФ" информацию, например экстремистскую. Эффективность закона не пострадала?

— В отношении сети очень важны четкие дефиниции. Понятно, что детская порнография — это зло. Наркотики и призывы к суициду тоже. Другие формулировки дают простор для толкований, нам становится неудобно работать и появляется много поводов для критики. Более того, мы долго эту тему обсуждали и пришли к мнению, как поступать с реестром экстремистских сайтов, который находится у Минюста. Мы решили: когда суд принимает решение, что тот или иной ресурс относится к экстремистским, мы будем его блокировать. Но чтобы не дискредитировать нашу работу и не смешивать политическую составляющую — то, что касается экстремизма,— и морально-этическую — то, что касается детской порнографии, наркотиков и суицида,— мы не будем эти реестры объединять. Действующего законодательства о противодействии экстремизму, закона "О СМИ", вполне достаточно, чтобы предупреждать распространение явно негативной информации. 

"Я пока не видел эффективной системы мониторинга сети"

— Прежде руководство Роскомнадзора анонсировало создание некой автоматической системы поиска экстремистского контента в сети. Что с ней сейчас?

— Еще до моего прихода был заключен контракт с организацией "Дата-центр", которая работу свою выполнила, но результат Роскомнадзор не устроил. Возник конфликт, поскольку "Дата-центр" считает, что они все сделали хорошо и через суд требуют заплатить оставшуюся сумму. Сейчас суд заказал экспертизу эффективности той информационной системы, которая была создана. 

— Создание такой системы еще актуально?

— Мы сейчас с рядом организаций разрабатываем систему мониторинга контента не в интернете, а в электронных СМИ. Прежде всего, с точки зрения соответствия их лицензионным условиям. Например, в части соотношения программ федерального партнера и регионального вещателя, количества рекламы... Но есть и вопрос противодействия экстремизму: в этой системе будет определенный софт, который отслеживает по ключевым словам возможность появления экстремистского контента. Пилотный продукт появится в середине ноября, и если он будет одобрен, то к середине 2014 года он будет действовать в городах с населением больше 100 тыс. человек. Это коснется всех каналов: которые вещают и в эфире, и через кабель, и через спутник. Что касается интернета, я пока еще не видел эффективной системы мониторинга сети, хотя достаточно активно этим интересуюсь последние лет пять. Она не должна висеть в воздухе, а должна быть четко привязана к нашим полномочиям. Если мы такую систему увидим, понятно, что будем думать о возможностях ее использования. 

— Когда в интернете появился фильм "Невинность мусульман", вы еще до решения суда о признании его экстремистским потребовали от провайдеров заблокировать к нему доступ.

— Этот фильм был новым опытом и для нас, и для мира. Появление на Youtube этого трейлера привело к большим волнениям, а в некоторых странах даже с человеческими жертвами. У нас многоконфессиональная страна, поэтому мы поддержали призыв прокуратуры. Но мы никого не обязывали, а лишь попытались воззвать к разуму операторов связи, для того чтобы превентивно, до решения суда распространение данной информации ограничить, дабы не спровоцировать то, что было в других странах. Пример был яркий. Большинство нас послушалось. Кто-то сказал, что будет ждать решения суда. Никакого иного давления мы не оказывали. Это была добрая воля операторов связи и хостинг-провайдеров. И добрая воля Роскомнадзора. Если вы обратили внимание, на днях появилась информация о том, что прокуратура города Москвы попросила, чтобы мы заблокировали ресурс с "манифестом" Дмитрия Виноградова, который расстрелял семь человек. Очевидно, что заблокировать в досудебном порядке мы не можем. Так что ни о какой цензуре речь не шла и не идет, и никто не собирается этот механизм распространять на другие ресурсы. 

— Между тем после истории с "Невинностью мусульман" в Чечне так и не разблокировали Youtube. Эти действия находятся в рамках закона?

— Оператор связи заблокировал доступ к определенному ресурсу, а не заблокировал доступ в интернет. У Роскомнадзора нет никаких легитимных оснований приказывать оператору связи. Этот вопрос находится в судебной плоскости. Другой вопрос, что Youtube заблокирован уже не один день, и население по поводу этого ничего не говорит. Тут у нас нет никаких оснований что-либо предпринимать: законодательство не предусматривает действий надзорного органа по отношению к оператору связи, если он принял собственное решение о блокировке некоего ресурса. 

"Согласитесь, что работа-то не самая приятная"

— Когда будет готов итоговый регламент взаимодействия оператора реестра черного списка с операторами связи?

— Окончательный регламент выйдет к концу года. Уже возникают вопросы, как сообщать хостинг-провайдерам о внесении в реестр новой записи, какую часть информации нужно удалить. Не всегда же весь ресурс является противоправным. На нем может быть фотография, которая противоречит закону, какая-то ссылка и т. д. Операторы связи должны нам сообщать о том, что они заблокировали ресурс, каким образом его заблокировали. В законе четко не прописано, как мы должны контролировать его исполнение. Мы не хотим создавать лишнюю нагрузку на бизнес и проводить там бесконечные плановые и неплановые проверки. 

— Вы получили программно-аппаратный комплекс, который позволяет принимать и обрабатывать сообщения об опасном контенте от "Лиги безопасного интернета". Будете привлекать стороннюю организацию к ведению реестра запрещенных сайтов?

— Они действительно подарили нам софт, за что мы им благодарны. Они разработали открытую часть системы, куда входит как раз ресурс zapret-info.gov.ru. Они под наш заказ доработали ее, создали личные кабинеты для Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, Роспотребнадзора. Мы его совместили с нашей закрытой частью и сейчас с ним работаем. Очевидно, что Роскомнадзору нужно в эту систему достаточно глубоко погрузиться и все нюансы взаимодействия и с операторами связи, и с хостинг-провайдерами отработать самим. Дальше мы будем принимать решение, нужен нам кто-то еще или мы обойдемся силами службы и наших подведомственных предприятий. После этого я буду принимать решение, нужен ли нам оператор и, если нужен, будем выбирать. В первые дни, когда были тысячи обращений, нам было очень тяжело работать. А сейчас мы вышли примерно на 200-300 обращений в сутки. Думаю, что при таком количестве, может, мы и без оператора реестра обойдемся. 

— Кто вообще проводит экспертизу?

— Сейчас она работает по трехступенчатой схеме. Гражданин пишет, что какой-то ресурс содержит противоправную информацию. Аналитик на первом этапе проверяет, к какой категории относится информация, не спам ли это. Дальше материал поступает эксперту, его решение является основанием для внесения в реестр. Если речь идет о суициде — в Роспотребнадзор. Он, насколько я знаю, работает с институтом детской психиатрии. Если связано с наркотиками — в ФСКН, у них свои эксперты есть. А для экспертизы детской порнографии мы используем в том числе сотрудников нашего ГУП "Информрегистр". Согласитесь, что работа-то не самая приятная, да? И люди занимаются этим не за деньги, это совсем другая мотивация: они сознательно борются с этим злом. Но Минкомсвязь, понимая, что проблема существует, выделит с 2013 года средства на оплату труда наших экспертов. Понятно, что два человека этим заниматься не могут, с ума сойти можно, им надо как-то психологически хотя бы отдыхать. То есть в нашем понимании мы в идеале должны выйти на группу примерно в 10-12 человек, чтобы у них было время просто отвлечься. И мы договорились с факультетом психологии МГУ о том, что они проведут для них специальные курс. 

"Тормозить развитие интернета как экономики абсолютно неправильно"

— Минэкономразвития направило в правительство предложения по обеспечению безопасного интернета, где одной из задач названа борьба с нарушениями интеллектуальной собственности, в частности с файлообменниками. По-вашему, что можно сделать с этой проблемой?

— Инициативу поддерживаю, а способ реализации совершенно точно надо обсуждать, поскольку универсального рецепта нигде в мире пока не существует. Компании, которые производят фильмы и аудиоконтент, потратили на это деньги,— очевидно, рассчитывают на то, что эти деньги как минимум к ним вернутся, а интеллектуальный труд будет оплачен. Существование бесплатных файлообменников, торрентов, которые собирают, распределяют информацию фрагментами по сети, создает значительную угрозу именно в этом направлении. Проблема не отечественная, проблема мировая, поскольку, как известно, многие крупные сети, которые торговали музыкальными дисками, включая мировых гигантов,— начали если не разоряться, то приходить в угрожающее экономическое положение из-за функционирования торрентов. Решения окончательного нет, потому что технические ограничения можно обойти. В некоторых странах применяется вариант с введением уголовной и административной ответственности. Мы, кстати, в отношении персональных данных сейчас заканчиваем согласование законопроекта по значительному увеличению штрафов при нарушении организацией, которая является оператором персональных данных, правил распространения этих данных. Мне кажется, в отношении файлообменников и торрентов также должны применяться меры экономического воздействия. 

— А как вы относитесь к законодательному закреплению "правил дорожного движения" в информпространстве? Депутат Роберт Шлегель уже предлагал создать закон о комплексном регулировании интернета.

— Регулировать интернет во всех его проявлениях невозможно. И не нужно. Это только затормозит его развитие. В конечном итоге, согласно исследованию, которое делала Высшая школа экономики, рунетом уже сегодня генерируется 1% ВВП. Тормозить развитие интернета как экономики абсолютно неправильно. С другой стороны, правила поведения в сети должны быть. Мне кажется, что большую часть вопроса здесь нужно решать не на уровне законодательства, а через саморегулирование. 

— Уже прозвучали несколько инициатив по борьбе с анонимностью в интернете, по крайней мере, в социальных сетях. Такой механизм нужен, и вообще, технически эта идея реализуема?

— Идея реализуема, другое дело — нужно это или нет. Где-то анонимность в сети нужна. Не все люди готовы откровенно разговаривать и сообщать свою имя и фамилию. Где-то — особенно в том, что касается профилактики экстремизма, терроризма и т. д., наверное, анонимность может быть сопряжена с угрозами общественной безопасности. В какой-то части надо работать с операторами связи, с хостинг-провайдерами, но в каких пределах, по каким правилам, я не готов сейчас ответить. Пока есть идея, которая не облечена ни в какую конкретную форму. Но надеюсь, что нас пригласят на эту тему подискутировать. 

— Кстати, почти год в Госдуме не было комитета по информационной политике. Это сказывалось на эффективности сотрудничества с законодателями?

— Мы же не занимаемся законотворчеством. По последним инициативам с Еленой Мизулиной и Сергеем Железняком (соавторы закона о черном списке сайтов.— "Ъ") у нас контакт есть, постоянный, и мы друг друга слышим. Появление профильного комитета — момент позитивный, понятно, куда обращаться в случае появления каких-то инициатив, касающихся нашей сферы. 

"Бесплатное телевидение — гарантия единого информационного пространства страны"

— Телевещатели говорят, что участие во втором цифровом мультиплексе под силу максимум четырем крупным коммерческим каналам — СТС, ТНТ, "Муз ТВ" и РЕН ТВ. Вы допускаете возможность, что на десять мест в мультиплексе не будет достаточно заявок?

— Не будем пытаться предугадать, что же будет на конкурсе. Прежде для участия в конкурсе было ограничение, что у канала должно быть обязательно эфирное вещание в пяти и более субъектах РФ. Мы эту дефиницию убрали. Любые нишевые каналы, которые сегодня распространяются только в кабеле или через спутник, но уже имеют большое количество зрителей, тоже могут участвовать. Не хочу называть никого поименно, но мой прогноз, что на конкурс придут не только эфирные каналы, что конкурс состоится и что все десять мест будут заняты. Я занимался этим и в министерстве и здесь, и знаю о намерении участвовать от 15 до 19 телевизионных вещателей. Бизнес должен играть вдлинную. 17 июля 2015 года вступают в силу правила международного союза электросвязи, по которым аналоговые частоты перестают учитываться. В 300-километровой зоне от границы РФ, куда попадает и Калининград, и Питер и еще ряд крупных городов, к этому моменту цифра должна быть уже на 100% построена и приниматься населением. На оставшейся территории страны еще потребуется порядка двух лет, чтобы эфирное вещание перешло полностью на цифровой формат. В тот момент, когда это произойдет, наличие цифровой эфирной лицензии будет конкурентным преимуществом. 

— По мнению телевещателей, переход на цифру в 2015 году может оказаться неактуален, потому что проникновение телеканалов через кабель и спутник уже достигает примерно 80%. А к 2015 году станут доступны передовые технологии связи, вроде LTE. Возможен ли пересмотр ФЦП по цифровизации ТВ?

— Как и любую ФЦП, ее корректировать можно. Но пересматривать кардинально — абсолютно неправильно. В России эфирное вещание традиционно бесплатное для потребителя. Цифровое вещание будет также бесплатным для потребителя. То есть это будет единственное бесплатное телевидение на территории страны. Это один из элементов нормальной повседневной жизни наших людей и гарантия единого информационного пространства страны. Спутниковое вещание не содержит дублей, и поэтому во Владивостоке каждый раз вместо "Доброе утро" слышать "Спокойной ночи", наверное, раздражает. А кабелем охвачены только крупные города. Туда, где нет достаточной абонентской базы, где население меньше 50-100 тыс. человек, он не доходит. Что касается LTE, это тоже будет недешевая услуга. Но не надо забывать: сеть антенно-мачтовых сооружений для цифрового телевидения по всей стране в перспективе может быть основой для связной инфраструктуры и других форматов. 

— На 14 декабря объявлен конкурс, где будут разыграны 37 региональных радиочастот под круглосуточное спортивное вещание. Насколько справедливы предположения участников рынка, что конкурс делается под "Европейскую Медиа Группу"?

—Я думаю, что участники рынка просто анализируют, что нынешние владельцы ЕМГ — единственная российская компания, у которой есть спортивное радио. Почему будет проводиться такой конкурс, тоже понятно. Олимпиада в Сочи 2014 года и универсиада в Казани 2013 года, ряд чемпионатов мирового уровня требуют соответствующего освещения. Очевидно, что FM-радио для людей, особенно в больших городах, мегаполисах, которые проводят энное количество часов в автомобилях, это один из вопросов решения проблемы доступа к спортивной информации. По поводу экономической выгоды данного проекта очень сомневаюсь. Фактически за год нужно построить сеть вещания в 37 крупных городах — это раз. По первичным прикидкам, это будет стоить от 500 до 600 млн руб. Нужно приобрести права на спортивные соревнования — это два. И это тоже немаленькие затраты, спортивный контент дорого стоит. Наконец, нужно создать редакции в регионах — это три. Проект совершенно точно затратный. Срок его окупаемости, как мне кажется, достаточно длинный, потому что рекламный пирог в радио растет медленнее, он на втором месте после печатных СМИ. Поэтому вещателю, который выиграет конкурс, я бы хотел прежде всего пожелать удачи, а не поздравлять. Будет это ЕМГ или кто-то другой, давайте дождемся 20-х чисел ноября. Пока ни одной заявки на этот конкурс не поступило. То, что этот конкурс делается под конкретного вещателя, это смелое заявление. Это же надо взять вещателя и сказать, а ну, дорогой, иди-ка на конкурс и денег потрать много. Помимо того, о чем я сказал, и даже до того — надо еще конкурсный взнос заплатить больше 57 млн руб. Так что это действительно социально востребованный, но очень затратный проект, а деньги, потраченные на него, не так быстро вернутся. 

— С 10 ноября 2012 года учредителями радиоканалов не могут быть иностранные юрлица либо российские юрлица, где у иностранцев от и более 50%. Вы будете проверять, все ли привели свою структуру собственности в соответствие с этими поправками к закону о СМИ?

— С тех пор как появились эти требования, у нас не было нареканий. Практически все СМИ иностранные все равно действовали через российские юрлица. Было энное количество СМИ, которым это надо было легитимизировать, что они и сделали. 

— В Госдуме регулярно поднимают вопрос о создании совета по нравственности в СМИ, который занимался бы оценкой продукции, выходящей в печать или на экран. Насколько это целесообразно?

— СМИ это зеркало, в котором отражается само общество. СМИ существуют по рекламной модели, продавая рекламодателям внимание зрителей, то есть общества. И если отражение в зеркале СМИ будет "кривым", то зритель отвернется и СМИ просто не смогут существовать. Все это я веду к тому, что нравственность всех СМИ в совокупности абсолютно соответствует потребностям общества. Нравственность СМИ невозможно навязать приказом сверху, никакие советы в этом не помогут. Нравственность СМИ может изменить только консолидированный запрос снизу — от зрителей, от общества. А СМИ, как самый чувствительный камертон, на такой запрос мгновенно ответят. 

— Депутатов волнуют и вопросы законодательного регулирования СМИ, которые финансируются из-за рубежа. Вы как относитесь к идее маркировать их "иностранными агентами"?

— Вопрос в критериях, по которым определяется, что то или иное СМИ финансируется из-за рубежа. При чрезмерно ретивом подходе может оказаться, что любое отечественное СМИ, размещая рекламу иностранных продуктов, становится "иностранным агентом". Думаю, более актуальной задачей является работа вместе с профессиональным сообществом, без привязки к источникам финансирования, над тем, как восстановить стандарты профессиональной этики, как оценивать и капитализировать профессионализм редакции, как исключить вовлечение СМИ в рейдерство и корпоративные войны, как дать региональным СМИ доступ к рекламным бюджетам, каким может быть досудебное урегулирование спорных ситуаций. И крайне важной является работа над восстановлением доверия аудитории СМИ. Я не конкретно о каком-то издании говорю, а о "среднестатистической температуре" по палате. Но главное — что это все нельзя спускать сверху и навязывать, это должно идти от самих профессионалов отрасли. Они сами должны почувствовать, насколько они созрели для саморегулирования. Наша задача их в этом поддерживать и напоминать об их ответственности перед обществом за собственные слова и поступки. 

Максим Иванов, Роман Рожков

Kommersant.ru