Андрей Остальский: «Это новая реальность, в которой мы жить еще не умеем»

В последнее время традиционные СМИ все чаще вынуждены конкурировать с блогами и различными форматами Интернет-вещания. О том, к чему приводит эта борьба, и как в России реализуются принципы западной журналистики в интервью Радиопорталу рассказал бывший главный редактор русской службы Би-би-си Андрей Остальский.

Насколько серьезно, по вашему мнению, поменялись тенденции в современной журналистике по сравнению с девяностыми годами как в лучшую, так и в худшую сторону? Что оказало самое существенное влияние на СМИ?

Конечно, главное феноменальное, феерическое изменение – это развитие Интернета и все, что с этим связано, все, что называется "user generated content", когда потребители информации вдруг становятся ее производителями, блоги превращаются в средства массовой информации, а YouTube считается чуть ли не главным СМИ в мире. И все эти новые форматы пытаются уживаться со старыми газетами и журналами, у которых последнее время падают доходы от рекламы. Многие издания пытаются подстроиться к новой ситуации и зачастую теряют в качестве. В результате Интернет все сильнее влияет на традиционные СМИ.

Например, телекомпания Би-би-си в своей легендарной телевизионной программе Newsnight недавно выпустила сюжет про детский дом в Уэльсе, где в 1970-е гг. происходили ужасные случаи педофилии. Один из пострадавших мальчиков, уже пожилой человек, дал интервью программе и обвинил очень крупного политика Консервативной партии в том, что тот совершал эти противоправные действия по отношению к нему. Однако имя так и не было названо. В старые времена было бы сложно вычислить, кто этот политик, но теперь совсем другая ситуация. В Интернете в тот же день появилось конкретное имя лорда МакЭлпайна, экс-казначея Консервативной партии. После этого бывший воспитанник детского дома заявил, что ошибся, и это был не тот человек. Теперь из-за этого скандала директор  Би-би-си  и некоторые другие руководители корпорации ушли в отставку, а программа Newsnight, которой десятилетиями так боялись политики, возможно, будет закрыта. Мало того, некоторые вполне серьезно требуют закрыть Би-би-си, и весь этот скандал — один из результатов воздействия Интернета.

Интернет – это  могучее оружие, которое одновременно приносит огромную пользу и колоссальный вред. Уровень политических дискуссий в мире благодаря Интернету вырос невероятно, и большее число людей вовлечено в обсуждение актуальных, в том числе политических проблем, однако качество этих дискуссий резко упало.

С этой точки зрения, как вы считаете, блоги являются СМИ или все-таки нет?

Это великий спор. Мы все пытаемся понять, что такое блоги, и значение этого явления до конца еще не ясно. Я склоняюсь к тому, что это своего рода СМИ, но надо еще посмотреть, насколько эта ситуация укоренится. Пока что журналистскому сообществу нужно научиться взаимодействовать с этой малоуправляемой стихией, несущей в себе массу пользы и массу вреда. Ведь, как я говорил, Интернет в одну минуту разносит оскорбительные и бездоказательные обвинения, и эту информацию зачастую невозможно опровергнуть и даже нельзя на ее распространителей подать в суд. Это новая реальность, в которой мы жить еще не умеем, никто из нас.

Вы привели пример того, как Интернет влияет на традиционные СМИ в Великобритании. А как вы считаете, могла бы произойти подобная история в России?

В России нет Би-би-си, так как полного аналога корпорации не существует нигде в мире. Дело в том, что Би-би-си содержится на деньги налогоплательщиков по очень необычной формуле. Для того чтобы избежать влияния правительства, была придумана такая схема, когда каждый телезритель вынужден ежегодно платить за телевизионную лицензию достаточно большую сумму, и эти деньги напрямую идут на содержание Би-би-си: корпорация может ими распоряжаться как угодно. Поэтому Би-би-си независима как от государства, так и от рекламодателей, и никто не может ей диктовать свое мнение. Это потрясающая, великолепная формула, которая десятилетиями прекрасно работала, хотя теперь оказывается, что и у Би-би-си могут быть большие проблемы и проколы, и компании тоже нужно заглянуть к себе в душу и понять, как измениться и приспособиться к новому веку и новым условиям. На Ваш вопрос трудно ответить, потому что в России нет ничего близкого к Би-би-си.

Как вы относитесь к тому, что газеты стали активно ссылаться на блоги как на источники информации, зачастую не удостоверившись в ее подлинности?

Да, действительно, СМИ часто цитируют непроверенную информацию. Естественно, это отражается на качестве. Но уважаемые газеты, например, Financial Times или New York Times, вроде бы, так не делают, хотя невольно любой журналист находится под воздействием Интернет-моря. Абсолютно безвозвратно ушли те комфортные времена, когда можно было на сто процентов полагаться на некоторые СМИ, теперь выясняется, что везде чудовищные ошибки проскакивают. Журналист видит, как легко заработать сенсацию, берет информацию в блогосфере, не проверяя и не утруждаясь. Конкуренция – здоровое явление, но конкуренция с Интернетом вынуждает традиционные СМИ крутиться не в ту сторону. В частности, британские газеты портятся просто на глазах: качество журналистики, ее надежность, а соответственно и уважение к ней, упали многократно.

В российских СМИ сложилась такая же ситуация?

Очень трудно сравнивать ситуации в России и на Западе, потому что в России нет истинного плюрализма, а большинство СМИ находятся либо под прямым, либо под косвенным государственным контролем, и действует полуофициальная цензура. Более того, свирепствует самоцензура журналистов, которые боятся потерять работу. И по-человечески это можно понять. Боязнь сказать правду носит абсолютно массовый характер в России. Из-за этого в России, наоборот, больше видна положительная сторона Интернета, но много в Рунете и омерзительного – видимо, это неизбежная плата за свободу. Но, конечно, лучше так, чем никак.

Многие называют одной из основных тенденций последнего времени стремление к мультимедийности. Не приводит ли она к еще большей перегруженности читателя информацией?

Про перегруженность вы совершенно справедливо говорите, конечно, она есть. Люди с ней не справляются и начинают все больше ориентироваться на стереотипы. На заголовки. Они ищут в потоке массовой информации то, что подтверждает их уже заранее сформировавшиеся взгляды и предубеждения.

Какие западные законы функционирования медиа в целом прижились в России, а какие, на ваш взгляд, никогда у нас не смогут вписаться в систему?

В российских условиях о существовании политической журналистики говорить практически невозможно. Поэтому такой журналистике никакие западные законы не нужны, эти законы все равно работать не будут, а будет все происходить «по понятиям». Правового государства в России де-факто не существует, соответственно, эта ситуация отражается и на медиа. Россия в последнее время еще дальше отодвинулась от понятия правового государства, и в этой ситуации надеяться на правовое регулирование, по-моему, совершенно невозможно.

Меня поразило, как в этих условиях недавно сражался писатель Борис Акунин за свое честное имя. По его собственным словам, он хотел создать прецедент и добиться опровержения от популярного СМИ, которое опубликовало несуществующее интервью. Журналист откровенно выдумал текст, так как никакого интервью писатель не давал. В итоге он процесс все-таки выиграл, и это огромная радость. Более того, он хотел не просто выиграть процесс, но добиться публикации опровержения тем же шрифтом, на той же первой полосе газеты, где была напечатана клевета на него, и он этого добился. Добился и существенного штрафа, который целиком перевел на благотворительные цели. Все-таки бороться можно и в российских условиях.

Однако цензура существует не только со стороны государства, но и со стороны частного бизнеса. Как вы считаете, почему так много заказных материалов в российских СМИ?

В первую очередь это результат отсутствия правовой основы в журналистике. Поскольку нет вообще правовой основы в государстве, суды принимают произвольные решения. Вот это главная причина, почему можно позволять себе все что угодно в российской журналистике. Во-вторых, раз государство может требовать от СМИ, грубо говоря, неправды на регулярной основе, то почему бы не воспользоваться этим и для других целей, ведь не существует ни правового, ни морального сдерживающего фактора. Дошло уже до того в России, что даже самому честному журналисту, который не написал ни слова неправды в своей жизни, уже не верят.

Существует ли такая проблема в западных СМИ?

Один случай на моей памяти был, хотя и не доказанный до конца. В одной из самых авторитетных западных газет якобы удалось напечатать заказной материал на первой полосе. Материал был очень хитро сделан, по западным стандартам, то есть это не была прямо бьющая в глаза реклама российской компании. В статье присутствовала какая-то критика, но то сообщение, которое компания хотела донести до читателей авторитетного издания, было опубликовано. По слухам, журналист получил огромный, даже по западным меркам, гонорар. Я внимательно изучал статью, но доказательств все-таки не набрал для того, чтобы сделать это достоянием гласности. Не могу поэтому назвать вам ни газету, ни журналиста, ни компанию. Но такие случаи, насколько мне известно, большая редкость и кажутся в западных условиях удивительной экзотикой.

В 2000 г. вы были назначены заместителем главного редактора в газету «Ведомости», и, как признавались позднее в одном из интервью, так и не смогли работать с новым поколением журналистов. С чем это было связано, чем более молодое поколение отличается от предыдущего?

Мой опыт, скорее, можно назвать неудачным, просто не сработался с новым поколением, и разрыв в возрасте, действительно, был слишком велик. Они были еще совсем молодые люди, а я уже был достаточно зрелым журналистом, мне было за сорок пять. Да еще я приехал из Англии, уже фактически британский журналист, назначенный газетой Financial Times. Но ребята, с которыми я работал, вызывали и вызывают у меня самое искреннее восхищение и уважение, хотя с некоторыми из них мне было крайне трудно и даже неприятно работать. Кое-что в организации их работы мне казалось безумным и категорически неверным, но, думаю, с тех пор часть недостатков они уже сами распознали и устранили. В частности, внутри редакции существовали условия жесткой конкуренции между отделами и даже между журналистами. Для меня, привыкшего к тому, что коллектив работает совместно, это было тяжело. Конкуренция хороша, но не тогда, когда она выходит за какие-то пределы, это меня немного пугало, это проявление неуважения к личности журналиста. Надо понимать, что молодой журналист мог искренне ошибиться, нельзя его за это выставлять к позорному столбу.

Есть ли для вас какое-то главное правило в работе журналиста?

Для меня идеал журналистики – это просто честная журналистика, когда мы рассказываем о том, что видим. Когда я работал в «Известиях», то во время событий августа 1991 г. из спецкора внезапно стал руководителем всех четырех международных отделов в одночасье. Вот тогда мы пытались максимально честную объективную журналистику устроить. Мне удалось уговорить одного из бывших руководителей международных отделов стать моим заместителем, хотя у нас с ним были острейшие политические разногласия – он был коммунистом. Но нам с ним удалось договориться, что мы никогда врать не будем и на этой почве найдем формулу совместной работы, и это удалось. Я знаю по опыту, что такое возможно, даже при разнице во взглядах.

Что вы считаете своим самым большим достижением за время работы в качестве журналиста? Когда журналистикой в России было заниматься интереснее всего, по вашему мнению?

Работа в «Известиях» в конце 1980-х – начале 1990-х гг. – это были самые светлые, самые счастливые годы моей профессиональной жизни. Вокруг были великолепные «известинские» журналисты, мастера, гордые и независимые люди, и на них больше уже не давило ни государство, ни капитал. Я горжусь тем, что внедрял в России западные понятия финансовой журналистики. Сначала это были «Финансовые известия», потом не без моего косвенного участия появились «Ведомости». Хотя я очень огорчен, что не удался мой тщательно продуманный проект по созданию современной вечерней газеты западного типа в Москве. По чисто субъективным причинам он провалился, хотя у многих вызывал интерес и уважение: и в России, и на Западе. В моей работе на Би-би-си я тоже старался всегда, чтобы Русская служба выглядела пристойно и прилично в очень тяжелых условиях, а давление с разных сторон на нас было нешуточным.

Какие российские СМИ вы сейчас читаете?

Меня уверяют, что нужно начать снова читать газету «Известия». Несколько лет назад я ее читать бросил, так как газета на мой вкус стала очень плохой, но вот вроде бы наметилось некое возрождение. Если это так, то вновь подтвердится легенда о неистребимости ее вольного духа. В свое время еще Н.С. Хрущев говаривал: загадка какая-то, что бы мы ни делали, никак не можем вытравить из «Известий» меньшевистский дух. Сейчас я читаю журнал The New Times, «Новую газету», слушаю радио «Эхо Москвы» и «Коммерсант-FM». Где бы в мире я ни находился, всегда могу их включить и на "айпэде", и на компьютере, в итоге иногда складывается такое впечатление, что в России находишься благодаря современным технологиям. Кроме того, я смотрю российские телеканалы, в Интернете читаю все: от Ленты.ру, Газеты.ру до сайта «Эха Москвы» и федеральных газет.

Беседовала Ольга Зябко

Radioportal.ru