Мат в СМИ: нельзя и можно

Зачастую издания получают предупреждения не из-за особенного бунтарского духа или убеждений в незаменимости мата, а по незнанию. Так, главный редактор журнала Maxim Александр Маленков (издание получило предупреждение за нецензурную брань в интервью с бывшим лидером группы «Ляпис Трубецкой» Сергеем Михалком) признался, что согласился с вердиктом Роскомнадзора, когда тот разъяснил ему «мутную букву закона». 

Объяснения ведомства, как можно, а как — нельзя, кочуют из одного интервью в другое, но никак не приживаются до конца в журналистской среде: только к 25 мая 2015 года Роскомнадзор зафиксировал уже 51 нарушение закона с момента его вступления в силу. 

Надзорный орган и сам не сразу разобрался с законом: после его вступления в силу Роскомнадзор взял трехмесячную паузу, за время которой предупреждения за брань не выносил. «Нам самим надо было определиться, что считать матом, а что не считать», — пояснял пресс-секретарь ведомства Вадим Ампелонский. На основании экспертизы, которую подготовил Институт русского языка имени В. В. Виноградова, Роскомнадзорвыработал свою позицию. 

К мату филологи, а вслед за ними — и Роскомнадзор относят четыре корня и все их производные. На все остальные бранно-просторечные слова и выражения этот запрет не распространяется. 

Визуально привычный способ записи нецензурной лексики, при котором часть букв заменяется точками, не сработает (это отдельно оговаривали и начальник ведомства Александр Жаров, и пресс-секретарь Вадим Ампелонский): его, как и другие способы записи, которые «не мешают прочтению», Роскомнадзор трактует как нарушение. Может помочь полная замена слова точками (что уточнял Вадим Ампелонский после предупреждения, которое было вынесено журналу «Русский репортер») либо конструкция типа «слово на букву "Б"». Но призывает ведомство прибегать к этим способам в самых крайних случаях, когда, по мнению редакции, без нецензурной лексики не обойтись. 

Официально «заточивать» можно мат в цитатах художественных произведений, когда использование нецензурной лексики — часть замысла. Но, естественно, никакое цитирование (а мат, за который получила предупреждение Colta, был именно в цитате) не освобождает журналистский материал от ответственности за упоминаемую лексику. 

Без опаски можно, к примеру, просто указывать на то, что в этом месте материала был употреблен мат — без уточнений, какой именно, или подыскивать контекстуальные синонимы.  «Талантливый человек всегда найдет десятки эвфемизмов, — высказался в беседе с Лениздат.Ру Вадим Ампелонский. — Уж если это совсем необходимо — сделайте полный пропуск слова, за это вы не получите предупреждения. Но если слово так или иначе читается, мы будем вынуждены это пресекать». 

Итак, если бы было запрещено слово "дурак", то "д..ак" - нельзя, а "...." (если нельзя безошибочно угадать слово), "(нецензурная брань)", "глупый человек", "слово на букву "д" - можно. 

То же правило прямого эфира относится и к интернет-комментариям, которые размещаются без предварительного редактирования — это особо обговорил  Верховный суд РФ в постановлении Пленума 2010 года о практике применения судами закона «О СМИ». Удалять или редактировать их содержание редакция должна только после обращения уполномоченного госоргана, который установил нарушение закона комментатором.

Подавляющее большинство зарегистрированных Роскомнадзором нарушений относится к региональным СМИ, федеральные обычно более аккуратны. «Конечно, в основном матом ругаются регионы, — отметил ранее Вадим Ампелонский. — Они живут в своем мире, там несколько иная реальность. Наверно, более суровая, чем в Москве. Они считают, что без мата ее никак не описать».

За несоблюдение закона предусмотрен штраф от 20 до 200 тысяч рублей с конфискацией предмета административного правонарушения. Так, журнал Maxim был оштрафован за интервью с нецензурной лексикой только на 25 тысяч рублей. При этом два предупреждения Роскомнадзора, которые СМИ может получить за нецензурную лексику, могут стать основанием для судебного отзыва лицензии — как случилось с информационным агентством «Росбалт» в 2014, правда, право на продолжение работы ему удалось отстоять.