Неконкретный шансон

Утренние однотипные шоу, одинаково «популярные» песни и хаотично нарезанные из Сети новости — довольно часто подобное можно услышать из радиоприемников. Кто виноват и что делать? Мы спрашиваем, а отвечать призван программный директор радиостанции, ведь именно от него зависит наполнение радиоэфира. Как же сделать хорошо всем: и станции, и слушателям? Программный директор и главный редактор радио «Шансон» Артур ВАФИН рассказал корреспонденту «МедиаПрофи» Наталье Нарышкиной.

– Какие подводные камни таит в себе работа на данной должности?

– В обязанности прогдира любой музыкальной станции в первую очередь входит программирование музыкального часа, так как такую радиостанцию делают узнаваемой и популярной именно песни. Однако для каждого радио процесс этот имеет свою специфику — например, на нашей станции он усложняется в связи со своеобразием музыкального контента. Ведь вопреки устоявшемуся мнению шансон — не конкретный жанр, как, например, рок, хип-хоп или джаз, а микс музыкальных стилей и направлений, включающий в себя и городской романс, и бардовскую песню, и рок-н-ролл, и даже отдельные песни современной поп-музыки. Все это нужно уместить в одном эфире, при этом постараться, чтобы данное «нагромождение» воспринималось абсолютно естественно.

Каждый день мы боремся за то, чтобы комфортное состояние слушателя не заканчивалось ни на минуту. Все-таки в этом и состоит главная задача программного директора — сделать так, чтобы человек включил один раз приемник и больше не выключал.

– Как же этого добиться?

– Структура эфира должна меняться в зависимости от времени суток. Так, песни на нашем радио несут серьезную смысловую нагрузку и имеют свою историю — их надо так распределить по эфиру, чтобы человеку было «уютно» в данный момент послушать именно эту композицию. Вот вам ситуация: просыпаетесь утром, позевываете, ленивым движением руки ставите чайник, а вам на голову обрушивается тяжелая песня о судьбе русского народа... Поэтому утренний эфир мы сделали активным и ироничным, день у нас ироничен и лиричен, а вечер лиричен и мелодичен. Ночь тоже особый сегмент — играем треки, которые только по лексическому набору нельзя ставить в светлое время суток, плюс ставим бисайды (песни, которые не вошли в официальные альбомы. — Прим. ред.) и много эмигрантской музыки. В итоге человек, слушая одну радиостанцию, по сути слушает несколько, но у него не возникает ощущения, что это совершенно разные продукты.

– В чем секрет популярности радио «Шансон» в последнее время?

— Скачок популярности на самом деле никакой не случайный успех, а закономерный результат, к которому мы шли достаточно долго. Проведу параллель с музыкальной карьерой: мало выступить с одной хитовой песенкой, чтобы прославиться на всю страну, — в результате подобных манипуляций можно стать мега-популярным на время, но через два года тебя уже никто знать не знает. Для фундаментальной известности нужно долго и упорно трудиться. Так и «Шансон» сегодня — это огромная работа, начатая пять лет назад. Работа прежде всего с музыкальным материалом, когда каждая песня проходит жесточайший отбор. Поэтому даже люди, у которых раньше было несколько неверное представление о шансоне, которые эту музыку не слушали в силу разных, например возрастных, причин, сегодня повернулись к нам лицом. Отчасти этому способствовала и ситуация в стране и мире, когда слушателям захотелось серьезных песен. Мы наблюдаем, как еще совсем недавно популярное продюсирование похожих друг на друга звезд эстрады, поющих одинаковые неискренние и лакированные песни, теряет свои позиции. Холодные и далекие «звезды» потихоньку перестают быть кумирами — все больше хочется приехать домой «к родителям» и поесть «маминого» борща. Людям банально захотелось «настоящести».

– И вы можете похвастаться, что в ваш эфир попадают исключительно нефальшивые песни?

– На самом деле, это не так сложно. В критериях оценки мы отталкиваемся от позиции «эти песни должны петь люди». Вы будете смеяться, но почти все, что поют в караоке, — это и есть для нас шансон. Конечно, критерий довольно грубый, но он работает. Мы же не поем «Муси-пуси» в компании за столом, а поем «Ой, мороз, мороз» и «Пальму де Майорку». Но как в любом виде искусства, здесь ребром стоит вопрос качества — есть оригинал и есть подделки. Шансон долгое время был некой музыкой в подполье — когда ларчик открылся, вместе с гениальными авторами и исполнителями вылезли низкопробные и совершенно посредственные, которые надо отсекать.

Успех наших песен еще и в том, что, как сказал мой приятель, «песни на «Шансоне» либо заставляют плакать, либо смеяться до коликов в животе». Народ, который необоснованно считается несмышленым, доверчивым и беспрекословно все и вся принимающим, на самом деле не обманешь. Я даже в свое время настоял, чтобы при радиостанции был создан художественный совет, на котором мы вместе, коллегиально, могли бы отбирать песни (речь здесь, конечно, не идет о признанных мэтрах). Очень важно, что это художественный совет единомышленников. Другие виды апробации песен, например, тестирование на фокус-группах, — это выброшенные деньги. Мы лучше опросим людей на выходе с концертов «Шансон года» и «Разгуляй», которые с долей, очень близкой к реальности, покажут, что на самом деле нравится и не нравится нашей аудитории.

За милых дам, за милых дам

– В последнее время ваша аудитория существенно разрослась, в том числе и за счет женщин. Это тоже связано с программной политикой?

– Мне бы не хотелось разбивать нашу аудиторию по каким-то признакам, потому как музыка нашей станции — это прежде всего музыка для человека. Специально для расширения аудитории ничего сделано не было, связано это, опять же, с самой музыкой и ее глубиной. И если женщины стали слушать нашу радиостанцию, значит, стали ее слушать именно в таком формате.

– С музыкальной составляющей разобрались. А по какому принципу вы создаете программы для радиостанции?

– Сейчас в эфире постоянными являются гостевые программы, где музыканты общаются со слушателями, и каждый час выходят трех-четырехминутные выпуски новостей. Новостные передачи запущены тоже во имя комфорта слушателя. Если человеку хорошо на нашей волне, зачем ему переключаться, чтобы послушать происходящее в стране и мире?.. Тем более это не те новости, которые делаются на многих музыкальных станциях, из серии «как бы новости». Мы когда-то тоже проходили подобный этап, но в итоге пришли к выводу, что необходимо создать собственную профессиональную службу информации: со штатным расписанием, своей стратегией и командой. Команда, возглавляемая Андреем Ноздреватых, до этого программировавшим радио «Маяк», теперь работает в ежедневном режиме, хоть и не 24‑часовом, но с непременными корреспондентскими включениями. Скажу больше: работа нашей службы информации изменила отношение к радиостанции со стороны многих политических структур. Что, кстати, помогло сформировать правильный образ станции. В ближайшем будущем планируем запустить новую программу по заявкам для людей, которые слушают нас на работе. Хотим и к офисной публике повернуться лицом.

Интуитивная математика

– Как вы «делите» аудиторию с недавно открывшейся станцией «Добрые песни»?

– «Шансон» в свое время получил бешеную популярность, поскольку стал предлагать в некотором роде эксклюзивные песни, до этого считавшиеся под запретом. Люди за эту смелость заплатили большой любовью и скупкой УКВ-приемников, так как первоначально станция вышла именно в УКВ-диапазоне.

Сегодня наступил момент, когда шансон стал востребован и другими станциями. Проще говоря, шансон стал звучать не только на «Шансоне». И в нынешнее суровое время, когда на одной музыке выезжать сложнее, надо делать основной упор на команде ведущих. Важно ведь не только поставить песню, важно о ней правильно рассказать, правильно донести до слушателя. Это вам не девочку-говорящую голову посадить, а найти личностей, с гражданской позицией, которым есть что сказать о том же Высоцком или Розенбауме.

Что касается конкуренции, то когда она здоровая — она, наоборот, помогает. Даже становится интересно, как другие справляются с этими же ингредиентами. За годы моей работы на «Шансоне» мы пережили очень много открытий новых станций, пересекающихся с нами в контенте, и каждый раз сыпались вопросы: «Ну что, все, спеклись?!» Мы только смеялись... Ведь мы прекрасно знаем свои достоинства и недостатки и продолжаем, продолжаем, продолжаем работать! Если уж вы вышли на рынок, надо не ставить задачи уничтожить конкурентов, а надо пытаться сделать интересный оригинальный продукт.

– Если перенестись на несколько лет назад и представить, что вы попали не на «Шансон», что бы изменилось?

– Я люблю радио и уже 17 лет в радиовещании. Если бы это была другая станция, мы бы просто говорили на другие темы, но все равно это было бы радио как вид «живого искусства», творящегося здесь и сейчас. В моей жизни могла быть радиостанция и с классической музыкой, и играющая пресловутые поп-песни. Тогда мы с вами обсуждали бы вопрос дефицита классической музыки и засилия некачественных попсовых «хитов». К тому же шансон вчера и шансон сегодня — это тоже разные предметы разговора. Когда я пришел на станцию, был с некоторыми моментами категорически не согласен и пытался это изменить. Скажу более: изменить эфир, донести шансон до людей — было чуть ли не основной из поставленных мне задач. Ведь по большому счету программный директор выполняет миссионерскую деятельность — он должен уметь поворачивать реки хоть в популярной музыке, хоть в роке, блокировать наплыв второсортных артистов, отделять зерна от плевел и ставить того же Меладзе и Агутина вместо «поющих трусов».

Подготовила Наталья Нарышкина

TumenToday.ru