Интервью с заместителем главного редактора радиостанции "Эхо Москвы" Мариной Королевой

Фото Валентина Филиппенко

Марина, вы сотрудничаете с ФНР давно?

Я бы даже не назвала это сотрудничеством…Мы дружим. Мне очень приятны люди, которые работают в фонде, и мы подружились с самого нашего знакомства, с первого семинара. Кажется, это было в Ростове-на-Дону. Как-то я сразу поняла, что это мои люди: нам не нужно долго договариваться о темах семинаров, мы как-то всегда находим общий язык. И мне очень нравится, какую компанию фонд собирает на семинарах, какие люди собираются к ним. Мы легко понимаем друг друга, а это особенно важно в современном мире. Очень важно, когда не нужно много слов, особенно для журналиста.

Особенно для ведения твиттера.

Да, я вынуждена признать, что сейчас я совершенно подсела на твиттер. Первое, что я делаю, когда просыпаюсь – включаю твиттер на телефоне. Сперва я просматриваю твиты дома, а потом, когда еду на работу, снова их просматриваю. И пока я еду, уже знаю практически половину новостей. Это и мировые новости, и новости страны, и внутриредакционные новости. То есть, я уже знаю, к чему мне готовиться.

Поэтому, когда я прихожу к своему рабочему компьютеру, дело остается за техникой. Это уже новостные агентства, Интернет. Сейчас с начала – это твиттер.

А как вы проверяете информацию из твитов?

Когда я говорю: «твиттер», я имею ввиду не только личные твиттеры. У меня в закладках кроме личных страничек есть новостные агентства, некоторые газеты, телекомпании. Например, телекомпании «Дождь», твиттер Би-Би-Си, нескольких газет обязательно, "Газеты.Ру". Это срочные сообщения, которые перемежаются личными твитами. Кроме того, если это пишут люди моего круга, они обычно ретвитят что-то, связанное с новостями, и вот это, конечно, уже надо проверять.

А какой смысл твитить новости, которые выходят в эфир?

А кто у нас сейчас все время слушает радио?  Люди его могут слушать немножко дома с утра, и то некоторые предпочитают телевизор. Есть люди, которые едут в машинах. Это, понятно, наша целевая аудитория, ну, и фанаты, но это – редкость. Все остальные – обычные люди – радио не слушают сейчас, а узнают новости из Интернета. Поэтому прямой смысл имеет и твитить, и читать.

Вы кого читаете, если не секрет?

Ну, конечно, прежде всего, твиттеры коллег. Журналистов. У меня, кстати, не так много закладок. Я думаю, что сейчас около шестидесяти, вряд ли больше. Это, в основном, мои коллеги, и то не все, есть определенные критерии. Я понимаю, что буду читать не просто что-то бытовое, а я получу какие-то новости, какую-то информацию.

Конечно же, твиттер моего главного редактора – это во всех смыслах полезно. В остальном, это журналисты других СМИ, топовые блогеры, но тоже не все. Например, Другого (Адагамова) я читаю – он у меня в закладках, потому что он славится тем, что часто ретвитит интересные новости, полезные, хорошо их отбирает.

То есть, он сам – СМИ?

Да, он своего рода информагентство. Даже не информагентство, а компилятор, у него очень хорошо действует принцип отбора.

А вы сами твиттер используете как собственное маленькое СМИ?

Да, я уже веду свой твиттер и использую его, когда мне нужно. Кроме того, иногда, во время подготовки эфира, я могу через него собрать вопросы. Я могу анонсировать свою программу. Могу, в принципе, проанонсировать то, что я хочу проанонсировать.

И это как раз и помогает вам для ведения ток-шоу и передач в интерактивном режиме со своими слушателями?

Конечно. Как я понимаю, в твиттере, все-таки, аудитория такая, отборная, она интеллектуальная, как минимум. И я получу не вопросы от троллей, которые приходят порой на сайт "Эха Москвы". В среднем, там 80 процентов – вопросы троллей, а еще десять процентов – явная дурь. И, к сожалению, 10 процентов здравых вопросов погоды не сделают. А в твиттере вопросы правильные, креативные, в точку. И иногда слушатели нам подсказывают то, что мы своим профессиональным, зашоренным умом не видим.

Марина, вы работаете с новостями, с информацией. Насколько сегодня журналисту позволено высказывать свою позицию? Более того, часто бывает в последнее время, что журналист становится даже гражданским активистом.

Смотрите. У нас в уставе радиостанции "Эхо Москвы", что недавно даже стало предметом рассмотрения прокуратурой, заложено положение, где написано, что журналисты радиостанции не могут быть членами какой-либо партии. Это не значит, что они не могут выражать свою гражданскую позицию, это значит, что формальной принадлежности быть не должно. Потому что когда, например, идет избирательная компания, человек, который является членом партии, он будет идти на разрыв: либо исполнять свои профессиональные обязанности, либо общественно-политические. Такого быть не должно.

С гражданской позицией сложно, конечно, когда ты работаешь в новостях. Ты вынужден соблюдать паритет: ты должен давать всегда две стороны, а лучше три-четыре. Поэтому, когда ты работаешь в новостях, гражданская позиция совсем исключена. Другое дело, когда ты ведешь авторские передачи или интервью. Там, мне кажется, это совершенно нормально. Более того, сейчас от журналистов ждут позиции. Мало интересен журналист, который никакой позиции не высказывает и всегда остается на каких-то объективистских позициях. Хотят позиции, хотят эмоции и мнений. Но, еще раз просто подчеркну, не в новостях.

Спасибо, Марина!

Валентина Филиппенко