Будущее разговорного радио

Майкл Харрисон – основатель и издатель журнала Talkers, лидирующего отраслевого издания в индустрии разговорного радио. Харрисон более 40 лет на радио – и как ведущий программ разговорного радио и рок-мьюзик шоу, и как менеджер радиостанции и режиссер программы, и как владелец радиостанции. Журнал Talkers хорошо известен благодаря «Крутой Сотне» - ежегодному списку 100 наиболее влиятельных ведущих ток-шоу в Америке. Джефф Джейкоби, ведущий колонки в Globe, интервьюировал Харрисона в офисе своего журнала в Спрингфилде и предоставил следующие выдержки из интервью.

В.: Насколько велико разговорное радио? И как оно соотносится с большой радиовселенной?
О.: Ну, вселенная разговорного радио находится под влиянием экономики, экономический спад оказался жестоким по отношению ко всем медиа, зависящим от рекламодателей. УКВ и FM радио также сталкивается с технологическими переменами, ликвидирующими их монополию на привлекательные для массового слушателя аудиоразвлечения и информацию. Возникла конкуренция со стороны кабельного телевидения; появились iPods, подкасты и iTunes; возникло спутниковое радио. А еще есть Интернет, который вообще меняет все. Как принято говорить в мире радио, разговор как чернозем – воткни ветку и вырастет дерево. Дети бэбибума росли с радио. Радиоперсонажи кое-что значат в их жизни. И они знают, как пользоваться радио.

В.: А разве каждый этого не знает?
О.: Нет. Сейчас многие дети даже не имеют радиоприемников. Самой большой проблемой, с которой столкнулось радио, оказалось то, что юное поколение не воспринимает его как изначальную компоненту повседневной жизни. А если люди перестают так думать о радио, то стоит ли приобретать лицензию на радиовещание? Вот почему у радио наступили не лучшие времена.

В.: Получается, что для радио разговор – «луч света в темном царстве»?
О.: Да, пожалуй. Единственные радиозвезды сегодня – это ведущие ток-шоу, а отнюдь не диджеи. Разговорное радио – это потрясающая рекламная машина, потому что аудитория на самом деле слушает, а не просто использует радио, как фон.

В.: Вы как-то сказали: «Раш Лимбаух при всей его значимости и в свои лучшие времена – всего лишь маленький штрих на огромном полотне радио». Как так?
О.: Раш Лимбаух, даже при том, что он – номер один, не является доминирующей фигурой на радио. Радио в целом намного больше, чем любая его часть, находящаяся в эфире. На радио нет Суперкубка.

В.: Вы имеете в виду, что нет никого действительно привлекательного для массы слушателей?
О.: Нет никого, кто хотя бы приблизился к цифре, отражающей большинство среди американских радиослушателей. Лимбаух получил около 5%;  6% распределяются среди людей, слушающих радио в любое время, когда Лимбаух в эфире, а это всего лишь три часа в день. Мысль о том, что на радио влияют консерваторы или Лимбаух, не верна.

В.: Включает ли в себя «разговорное радио» политические шоу, а такжеспортивные передачи и христианское радиовещание?
О.: Все то радио, где говорят. Оно включает в себя Национальное общественное радио, которое в большинстве своем разговорное. Оно включает беседы на спортивные темы. Оно включает разговоры о «взаимоотношениях». Оно включает ток-шоу ведущих, которые никогда не сталкивались с прессой, местных ведущих, которые работают в полной неизвестности.

В.: Каков процент разговоров на радио в целом?
О.: Около 15-20 %.

В.: Как вы отнеслись к тому, что администрация Обамы, похоже, начала сводить счеты с Рашем Лимбаухом? Президент при встрече с конгрессменами-республиканцами сказал: «Вы не можете слушать Раша Лимбауха» и «Мы не можем позволить таким людям, как Раш Лимбаух, ставить палки в колеса». Это было что-то новенькое? Или же это было сродни удару Спиро Агню по «изнеженным войскам бесстыдных снобов», которые критиковали администрацию Никсона?
О.: Ну, Агню говорил о внутренних медиа. Он не говорил о каком-либо определенном ведущем.

В.: В то время как президент назвал ведущего ток-шоу по имени…
О.: Я бы не сказал, что такое случилось впервые. Но в этот раз все было слишком публично. Лимбауху крупно повезло, потому что когда президент Соединенных Штатов указывает на Вас пальцем и говорит: «Не слушайте его», Вы не можете получить лучшей рекламы.

В.: В прошлом году Лимбаух яростно противостоял Джону Маккейну, но это не помешало последнему выиграть выборы внутри Республиканской партии. Каково на самом деле политическое влияние ведущих ток-шоу?
О.: Их влияние огромно, когда они неожиданно освещают вопрос, который замалчивают ведущие масс-медиа. Мы ощутили это на примере полемики о Дубайских портах в 2006. Видели в Калифорнии, когда ведущие ток-шоу начали говорить: «Знаете, а [губернатор] Грей Дэвис мог бы быть смещен. Мы могли бы отозвать этого парня». Несколько лет назад закон о ремне безопасности в Массачусетсе был отменен благодаря Джерри Уильямсу. В подобных ситуациях, когда звезды благоприятствуют, ведущий ток-шоу может поставить вопрос ребром.

В.: Какова Ваша точка зрения на Fairness Doctrine (Доктрина честности:  официальное правило для всех СМИ - преподносить любую спорную информацию со всех точек зрения, предоставляя слушателю/читателю/зрителю возможность воспринять ее максимально объективно и составить о ней собственное мнение – прим. ред.)? Некоторые демократы призывают восстановить ее. Сенатор от Нью-Йорка Чарлз Шумер сказал, что если конгресс сможет ограничить порнографию в эфире, то станет возможным регулировать политическое разговорное радио. Они просто хотят разорвать консервативные цепи, или здесь присутствует реальная опасность?
О.: Они рвут консервативные цепи. Не верю, что Fairness Doctrine имеет хоть какой-то шанс сильно повлиять на что-либо. Это плохая идея. Это было бы неконституционно и очень повредило бы национальному диалогу.

В.: Долгие годы Fairness Doctrine была в силе, она действительно влияла на «честную игру» на радио?
О.: Все, что она делала – это предупреждала спорные политические дискуссии на радио, потому что владельцы радиостанций не хотели, чтобы их обвинили в подыгрывании одной из сторон. Хотя когда было, чтобы история имела строго две стороны? Как быть с тенями и полутонами? Что делать с внутренними дебатами консерваторов или либералов – каковы требования Fairness Doctrine в этом случае? Это было неосуществимо, запутанно. Поэтому радиостанции просто стали избегать политических дискуссий.

В.: Некоторые люди считают, что вместо того, чтобы лицензии на радиовещание обновлялись каждые восемь лет, необходимо ограничить срок их действия двумя годами; это позволит постоянно гробить владельцев радиостанций, сделает их более восприимчивыми к давлению.
О.: Послушайте, если бы мы вошли в золотой век радио, я бы сказал: «Будьте уверены, владеть радиолицензией – это привилегия. Это должно служить обществу. Люди должны перепрыгнуть через голову, чтобы заслужить эту привилегию». Но сейчас нет такой привилегии. Радиовещание погрязло в долгах, оно задушено правилами. И его окружают конкуренты, которых никто не контролирует и у которых нет долгов. Зачем же усугублять ситуацию?

В.: На Ваш взгляд, существует ли что-нибудь такое, что разговорное радио должно делать, но не делает?
О.: Естественно. Разговорное радио должно было бы иметь больше форматов, не концентрироваться так упорно на одном стиле. Однообразие на радио как на музыкальном, так и на разговорном не должно иметь места.

В.: Как себя чувствует свободное разговорное радио?
О.: Свободное разговорное радио чувствует себя прекрасно, если Вы примете во внимание NPR (Национальное общественное радио), а также shock-jocks (приложения) на FM, которые предельно свободны, посчитаете разговорное радио городских темнокожих сообществ, которые в подавляющем большинстве являются демократическими по взглядам, а также приплюсуете доставляющих много хлопот свободомыслящих ведущих ток-шоу в новостных/разговорных рекламных программах, таких как Эд Шульц, Том Хартман, Стефани Миллер.

В.: Не могли бы Вы сформулировать в нескольких словах, что нужно сделать, чтобы стать приличной величиной на разговорном радио?
О.: Необходимы понимание радиовещания и огромный жизненный опыт. И харизма – тот  самый «Х-фактор», который связывает людей, но который невозможно упаковать, охарактеризовать или выучить.

В.: Что Вы чувствуете по отношению к ведущим ток-шоу? Те ли это люди, с которыми Вы чувствуете внутреннюю связь?
О.: На радио есть замечательные люди и ужасные. Я свой парень на радио, и я хорошо усвоил, что не стоит оценивать людей по их медиа-имиджу либо по сходству политических интересов.

В.: И кто эти замечательные люди на радио?
О.: Шон Ханнити – один из самых чудесных людей в мире. И Алан Колмс, его бывший партнер, - один из лучших людей, каких я когда-либо встречал. Один из них придерживался в высшей степени консервативных взглядов, другой был либералом, но оба они действительно стоящие парни. Я оцениваю людей по тому, как они приходят на помощь своим товарищам по радиовещанию. Джим Боханнон, который передавал информацию в масштабах страны на станции Westwood One, удивителен. Д-р Лора Шлессингер, любящая поспорить, в жизни очень внимательная и глубоко порядочная личность, которая интересна тем, что имеет совершенно обратную репутацию.

В.: Есть ли радиоведущие с местных станций, которых, на Ваш взгляд, следовало бы знать большему числу слушателей?
О.: Мне бы хотелось, чтобы Джен Бернс все еще был в Бостоне. Мне бы хотелось, чтобы Джерри Уильямс был жив. На старой WRKO работали очень, очень хорошие люди. Все, что они сделали в свое время, легло в основу современного масштабного развития разговорного радио.

В.: Сколько уже славных лет за плечами у разговорного радио?
О.: УКВ/FM радио насчитывает около пяти славных лет, если на то пошло. И мы сейчас очень рассчитываем, что радио обоснуется в Интернете. И что веб-сайты станут медиастанциями. Интернет не только меняет радио, он меняет человечество. Вот какой глубокой и основательной будет эта революция в коммуникации.

Джефф Джейкоби
Boston.com
Перевод Ирины Клепацкой
Radioportal.ru