Главреду Znak.com Аксане Пановой запретили работать в СМИ

Проблемы Аксаны Пановой и основанного ею в 2006 году агентства «Ура.ру» начались осенью 2012 года. Сама Панова была в Баку, когда в редакцию агентства в Екатеринбурге (а потом и к шеф-редактору домой) нагрянули с обыском силовики. Бухгалтера Наталью Попову на несколько суток взяли под стражу. В качестве причины называлось исчезновение со счета агентства более десяти миллионов рублей. Друзья советовали Пановой не возвращаться в Россию, опасаясь ее ареста, однако она сразу же вылетела в Екатеринбург — и вскоре стала фигурантом четырех уголовных дел. С нее взяли подписку о невыезде. В феврале 2013-го Пановой предъявили окончательные обвинения, а в июне начались судебные слушания, закончившиеся только 9 января 2014 года.

Аксана Панова не раз называла весь процесс против себя «цирком», а дела — сфабрикованными. В суде она указала и на «заказчиков преследования» — губернатора Свердловской области Евгения Куйвашева, начальника местного ГУ МВД Михаила Бородина и замгенпрокурора по УрФО Юрия Пономарева. Основанием для преследования, как заявила Панова, была ее профессиональная деятельность. Как писала «Новая газета», конфликт Пановой с властями начался во время событий в Сагре, которые подробно освещало агентство «Ура.ру». Предполагалось также, что шеф-редактору агентства не простили критических публикаций в адрес областной администрации, а еще — поддержки главы фонда «Город без наркотиков» Евгения Ройзмана, с которым у Пановой сложились близкие личные отношения. О заказном характере процесса говорили многие культурные и общественные деятели, выступившие в защиту Пановой, — от Владимира Познера до Бориса Гребенщикова и Андрея Макаревича.

Процесс, растянувшийся на полтора года, и правда походил на цирк. Обвинения появлялись одно за другим, вызывая путаницу в головах у всех, включая саму Панову и освещавших суд журналистов. Дела то заводились, то не заводились — например, сперва считалось, что одноиз дел против Пановой было заведено по заявлениюмажоритарного собственника «Ура.ру», австрийской компании BF Ten — она заявила, что Панова продала ей фирму-пустышку вместо акций реального «Ура.ру». Однако в конце декабря 2012 года стало известно, что следствие все-таки не стало заводить дело, не обнаружив в действиях Пановой состава преступления.

Вместо этого Панова стала обвиняемой по делу об исчезновении той самой крупной суммы (которую потом уточнили до 13 миллионов рублей) со счетов «Ура.ру». По этому, самому первому делу Панова сначала проходила свидетелем, а потом в течение долгого времени — потерпевшей. Сама она ни о каком исчезновении денег не заявляла и потерпевшей себя не считала. В интервью «Ленте.ру» осенью 2012 года Панова, смеясь, говорила, что следствие никак не может найти, кому предъявить обвинение; но уже в конце декабря было объявлено, что именно Аксана Панова обналичила средства со счета агентства и потратила их на личные нужды.

Пановой предъявили еще три обвинения: два в вымогательстве и одно в мошенничестве. По сути, ее попытались привлечь к ответственности за информационный рэкет: по версии следствия, она публиковала критические статьи о местных бизнесменах и чиновниках, а потом требовала денег, если те хотели прекратить поток порочащих публикаций. Негласная система информационных договоров в региональных СМИ действительно существует: чтобы как-то обеспечить свое существование в условиях скудного рекламного рынка, издания договариваются со своими «спонсорами», что будут писать о них либо хорошо, либо ничего. Панова существования этой схемы в «Ура.ру» и не отрицала. «Это жизнь, это бизнес. Хотите жить — берите деньги», — говорила она «Ленте.ру». При этом она никогда не соглашалась с тем, что принуждала кого-то заключать контракты в обмен на отказ от критических публикаций.

Во время судебных слушаний вылезло множество нестыковок в делах против главного редактора Znak.com. В обвинительном заключении не были толком указаны ни время, ни способ осуществления вымогательств. Пострадавшие (некоторых из них Панова, по ее собственным словам, увидела на этом процессе впервые в жизни и называла «лжедоносчиками») периодически не являлисьв суд. К делу привлекали засекреченных свидетелей. Панова не раз просила об использовании полиграфа, но суд отказывался проверять на детекторе лжи не только свидетелей, но и саму Панову. Абсурдной выглядела и просьба потерпевших арестовать ее под тем предлогом, что публикация писем в поддержку журналиста является давлением на суд: «Люди читают СМИ, и у них появляется сомнение, а правильно ли Панова привлечена к уголовной ответственности».

В итоге из четырех дел против Пановой три развалились. Дело о мошенничествеотозвали в начале декабря 2013 года — по просьбе прокуратуры. Следствие не нашло доказательств того, что Панова похитила у торгового дома «Остров» 100 тысяч рублей.

Дело было возбуждено по заявлению бывшего руководителя «Острова» Евгения Белоносова, помощника бывшего заместителя главы администрации губернатора Свердловской области Алексея Багарякова. Белоносов заявил, что в 2011 году обратился в «Ура.ру», чтобы обеспечить поддержку для кандидата в депутаты заксобрания области от КПРФ Дмитрия Шадрина, чьи интересы он тогда представлял. Белоносов предложил «Ура.ру» заключить с его фирмой «Остров» договор на 100 тысяч рублей. Однако потом агентство будто бы не выполнило своих обязательств, опубликовав порочащую Шадрина информацию. На суде Белоносов признался, что на бумаге сделка оформлена не была, а 100 тысяч руководство «Ура.ру» ему вернуло. Ущерб для его компании, по его словам, заключался в том, что деньги были на полтора года изъяты из оборота «Острова». Но потом он опроверг и это, сообщив, что «реального ущерба не было». В ноябре 2013-го Белоносов безуспешно попытался добиться возбуждения против Пановой еще одного дела, обвинив ее в том, что она прослушивала его телефон.

Обвинение в хищении со счетов «Ура.ру» 13 миллионов рублей тоже было снято, но уже в день объявления приговора. Еще до предъявления этого обвинения Аксана Панова написала явку с повинной, заявив, что действительно обналичила средства — и потратила их на выплату зарплат сотрудникам, которым внезапно прекратила платить «белыми» компания BF Ten. На суде Панова еще раз призналась в обналичивании средств через фирмы-однодневки (их печати были найдены при обысках осенью 2012 года). Показания Пановой подтвердили сами журналисты, проходившие свидетелями обвинения. Бывший шеф-редактор «Ура.ру» также заявила, что готова возместить государству ущерб в пять миллионов рублей, понесенный из-за неуплаты налогов. Суд, по всей видимости, это предложение проигнорировал; обвинение было снято — в действиях Пановой не обнаружили состава преступления.

Приговор Пановой был вынесен на основании одного из обвинений в вымогательстве и истории о принуждении к сделке. Последнее появилось из второго дела о вымогательстве, возбужденного по заявлению гендиректора Областного телевидения (ОТВ) Антона Стуликова. Во время летних судебных слушаний Стуликов, осенью 2012 года обвинивший Панову в вымогательстве трех миллионов рублей, рассказал, что после публикации нескольких критических заметок он — по рекомендации бывшего главы администрации свердловского губернатора Вячеслава Лашманкина — заключил с «Ура.ру» информационный договор. При этом Стуликов признался, что настоял на заключении договора сам и пункт о «блоке на негатив» был внесен по его просьбе. Претензий к «Ура.ру» по выполнению обязательств Стуликов при этом не имел. Когда суд 9 января переквалифицировал развалившееся обвинение из вымогательства в принуждение к сделке, глава ОТВ с решением спорить не стал. Поскольку принуждение к сделке не является тяжким преступлением и срок давности по нему уже вышел, Панову признали виновной, но освободили от наказания — уплаты штрафа в 100 тысяч рублей.

В неизменном виде сохранилось только одно дело — Панову-таки признали виновной в вымогательстве у бизнесмена Константина Кремко (сына бывшего свердловского чиновника Евгения Кремко) одного миллиона рублей. Кремко заявил, что шеф-редактор «Ура.ру» требовала с него деньги, угрожая негативными публикациями, и что статьи в ее издании подорвали его репутацию и причинили ему моральные страдания. Речь шла о публикациях 2007-2008 годов, в которых рассказывалось, что Константин Кремко был фигурантом уголовного дела о попытке рейдерского захвата, а также обвинялся в хищении пяти миллионов рублей. Почему бизнесмен решил засудить Панову за свои моральные страдания только пять лет спустя, он объяснить не смог, как и не смог толком сформулировать, почему не стал подавать иски к другим свердловским СМИ, писавшим о нем. Зато Кремко честно признался, что заявление писал по наущению неких людей, которые вышли на него после того, как у «Ура.ру» начались проблемы. В своих показаниях когда-то уже осужденный за фальсификацию доказательств Кремко постоянно путался — например, не мог точно сказать, когда и при каких обстоятельствах Панова вымогала у него деньги. Суду даже пришлось напомнить ему об ответственности за дачу ложных показаний — что, впрочем, не помешало оставить это дело главным в приговоре Пановой.

В итоге Аксана Панова получила два года условно с трехлетним испытательным сроком в довесок, хотя за вымогательство ей грозило от семи до 15 лет лишения свободы, а также двухлетний запрет на работу в СМИ. Именно эта часть приговора и стала самой показательной.

Сам по себе запрет на журналистскую деятельность по статье 47 УК («Лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью») прецедентом не является — такое несколько раз случалось в региональных СМИ. Кроме того, в 2006 году Бутырский суд Москвы запретилрадикальному публицисту Борису Стомахину в течение трех лет заниматься журналистикой за «публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»; одновременно он получил реальный пятилетний срок — так что запрет на профессию резонанса в этой ситуации не вызвал. Зато в истории с приговором Пановой именно этот запрет привлек наибольшее внимание журналистского сообщества.

Относительно мягкий приговор после столь продолжительного и запутанного процесса подчеркнул, что повод для запрета на работу в СМИ, по всей видимости, и был главной целью всех уголовных дел против неудобной журналистки. Можно предполагать, что инициаторы процесса также пытались запугать Панову. Однако на протяжении последних полутора лет Панова доказывала, что уголовное преследование тревожит ее в минимальной степени — вызывая уважение даже у тех, кто сомневался в ее профессиональной репутации.

Панова писала иронические статусы о процессе в фейсбуке. Не отрываясь от войны с силовиками, вырастила новое СМИ — Znak.com (вместо «Ура.ру», от которого из-за начавшегося давления ей пришлось отказаться). Проводила провокационные рекламные кампании. Наконец, руководила предвыборным штабом Евгения Ройзмана, который ходил с ней на все суды. Панова не сдалась даже в тот момент, когда потеряла ребенка.

Оглашенный 9 января обвинительный приговор Аксана Панова считает своей победой. Она собирается обжаловать решение суда. По окончании заседания главред Znak.com подарила судье и прокурору по железной кружке и тарелке с надписью «Нас не сломать». Репортерам она заявила, что запрет на работу в СМИ ее не остановит: «Невозможно запретить заниматься журналистской деятельностью. У нас в стране свобода слова. Мне нельзя будет говорить то, что я думаю?» А это значит, что война Пановой с региональными властями сегодняшним приговором не закончится.