Предлагаем Вашему вниманию ряд интересных статей из различных источников, посвящённых одному из прекраснейших советских спортивных комментаторов Николаю Николаевичу Озерову...

Николай Озеров – один из самых любимых и популярных спортивных комментаторов. Его комментарии порой запоминались лучше, чем матчи. Это был голос страны, голос советского спорта, его знали даже женщины, не желавшие знать этот самый спорт. Сегодня, когда спортивных комментаторов очень много, трудно представить, что были времена, когда Озеров считался едва ли не единственным и неповторимым в своем деле.
Николай Озеров великолепно владел русским языком, он брал тембром и интонацией. Всегда излучал оптимизм, от него исходила мощная энергетика. Столько восторженности, оптимизма, энтузиазма не было ни у одного комментатора ни до, ни после него; его было приятно слушать, как музыку.
«Добрый вечер, дорогие товарищи телезрители! Говорит и показывает…» — так начинались знаменитые репортажи Озерова. Уже в самой первой фразе отчетливо чувствовалось: произойдет что-то из ряда вон выходящее, вам предстоит стать свидетелем настоящего события.
Раскатистое озеровское "Г-о-о-о-л!" могло завести любого фаната футбола. Словечки и фразы Озерова — «такой хоккей нам не нужен» и многие другие — становились крылатыми, их цитировала вся страна.
Николай Озеров вёл репортажи из пятидесяти стран. Он был комментатором на семнадцати Олимпиадах, девяти футбольных чемпионатах мира, 30 мировых хоккейных первенствах. Он был непременным гостем престижных новогодних «огоньков», ему доверяли интервью с первыми космонавтами — Юрием Гагариным и Германом Титовым.

Биография

Николай Николаевич Озеров родился 11 декабря 1922 года в Москве в творческой семье.
Его отец - Николай Николаевич - был известным оперным певцом Большого театра, а мать - Надежда Ивановна училась на театральном факультете Государственного института кинематографии, но из-за рождения сыновей (первенец Юрий появился в 1921 году) бросила учебу.
В 12-летнем возрасте Николай впервые стал чемпионом Москвы по теннису среди мальчиков.
В 1941 году Озеров поступил на актерский факультет ГИТИСа. Но вскоре началась война. Осенью, когда немцы подошли к Москве вплотную, Озерова решили использовать в одной акции, аналогов которой в истории мирового спорта нет. В Москве тогда осталось только три теннисиста и чтобы показать, что столица не сдаётся, их стали возить на мотоцикле с одного стадиона на другой, где они играли друг с другом. Эти встречи транслировались по радио на всю Москву. За участие в этих матчах Озерову присвоили звание мастера спорта, а вместе с ним и продовольственную карточку научного работника.
В 1944 году в обход всех норм и правил - уж слишком молод был кандидат - Озеров стал заслуженным мастером спорта.
В 1946 году Николай закончил ГИТИС и получил направление в МХАТ. Но в труппу Озерова зачислили только после экзамена.
Как Озерову удавалось совмещать работу в театре и спорт - загадка. Но это факт. Сразу после спектакля он мчался на стадион, брал в руки ракетку или надевал футбольные бутсы. Да, да, именно бутсы, потому что Озеров довольно неплохо выступал и за несколько футбольных команд общества "Спартак".
В 50-х годах на Озерова свалилась еще одна обязанность - спортивного комментатора. Причем произошло это совершенно случайно. 29 августа 1950 года Озеров самостоятельно вел репортаж о первом тайме футбольного матча "Динамо" - ЦДКА. После чего его отстранили от эфира на две недели - ждали откликов слушателей. За это время на радио пришло 40 писем - 37 содержали в себе похвалу и только в трех были критические высказывания в адрес комментатора-дебютанта.
В августе 1953 года Озеров решил уйти из большого тенниса. Руководство Комитета физкультуры отреагировало на это с раздражением и на Озерова началось давление. В конце концов, на очередной коллегии ему пришлось заверить присутствующих, что он приложит все усилия, чтобы вновь стать первой ракеткой страны.
После ухода на пенсию Николай Николаевич Озеров еще продолжал вести активную жизнь - в конце 80-х он был избран председателем спортобщества "Спартак". Однако в начале 90-х Николай Николаевич перенес тяжелую операцию - ему ампутировали правую ногу и с тех пор он редко выходил из дома.
Умер Николай Озеров 2 июня 1997 года

Николая Озерова привел в профессию редкий сплав профессионального артиста и действующего спортсмена. Будущий мэтр футбольно-хоккейного репортажа на протяжении всей молодости разрывался между теннисом и театром. Сын известного тенора Большого театра, в дом которого запросто приходили Станиславский, Нежданова, Козловский, Качалов ("Дай, друг, на счастье лапу мне"), взращенный в артистической среде, Озеров-младший не мог не пойти по театральной стезе. Помимо того, Николай оказался лучшим из учеников пару сезонов действовавшей в Москве школы известного французского теннисиста Анри Коше - еще только отбирая детей, Коше произнес: "Из этого толстяка выйдет толк".

Толк вышел - за теннисную карьеру Озеров собрал 170 чемпионских титулов, в том числе 45 - чемпиона СССР, считая победы во всех разрядах. Могло быть больше - известно, что однажды в финале смешанных пар Николай Николаевич "слил" решающий гейм, поскольку опаздывал на спектакль. К своему выходу на сцену он частенько влетал в театр буквально "на флажке", облачался в костюм и появлялся перед зрителем, еще не выйдя до конца из роли теннисной. Не видев Н. Озерова на сцене, могу только предположить, что на пользу театру такая стремительность перевоплощения шла вряд ли. Но два десятка сыгранных во МХАТе больших и малых ролей - если не гроссмейстерский, то вполне мастерский рубеж.

Но подлинную, союзную известность Озеров приобретет как спортивный комментатор, и звание народного артиста РСФСР, мечту артистов и драматических актеров, он получит уже в своей новой профессии.
Комментатором Николай Озеров стал по случаю - второй по значимости после Синявского спортивный голос заслуженный мастер спорта по футболу Виктор Дубинин на сезон 1950 года был назначен старшим тренером московского "Динамо", и в поисках заполнения вакансии радийщики мысленно наткнулись на Озерова. Он согласился, и в тот же вечер сидел на футболе, тихонько наговаривая комментарий. Ничего не получалось, язык был не в состоянии догнать ни мяча, ни игроков - и тут как с неба спустился футбольный бог Вадим Святославович Синявский: "Пойдем, Коля, наверх, в кабину, будем из тебя делать комментатора".
С той поры Николай Озеров сделал тысячи репортажей, которые вел в самых разных, порой экзотических условиях - с дерева, откуда его потом снимали, с крыши киевского стадиона, из окружающего поле рва... По звонку из Москвы он брал срочные интервью с трапа едва совершившего посадку самолета, на котором сам же летел, - летчики одолжали комментатору рубашку и галстук, а красное дорожное трико оператор в картинку старательно не брал. Мало кому известно, что четвертый матч знаменитой суперсерии СССР - Канада в 1972 году Озеров комментировал под монитор, находясь уже... на Олимпиаде в Мюнхене. Но привыкшие к неповторимой восторженности озеровского тембра советский народ и его генеральный секретарь не приняли бы замены - и пришлось инженерам трансляции изобретать "телемост" Ванкувер - Мюнхен - Москва.
Пролетая однажды над Бермудским треугольником, Озеров провел импровизированный репортаж для пассажиров самолета, комментируя это событие из кабины пилотов, - не испытывая комплексов, он мог говорить в микрофон всегда и про все. Жизнь заставляла его наговаривать репортажи даже из постели, спросонья. Во время зимней Олимпиады в Скво-Вэлли Москва из-за плохой связи не смогла принять звук и на рассвете по американскому времени "по тревоге" подняла мирно спящего в гостинице Озерова с пожеланием экспромта - и Николай Николаевич, не открывая глаз, наговорил в телефонную трубку репортаж о лыжной гонке, принятый радиослушателями за чистую монету.
В пикантную ситуацию Николай Николаевич попал на трансляции прощального матча Льва Яшина. Ведя послематчевый репортаж из подтрибунного помещения, по режиссерской команде протянуть еще несколько минут Озеров окликнул одного уважаемого футболиста - и с ужасом обнаружил, что тот крепко отметил событие и находится в веселом расположении. Пребывавший в эфире Озеров стал медленно отступать, но был пойман - мастер кожаного мяча тянул микрофон обратно, с трудом выговаривая: "Давай, скажу... А что сказать?"
Но беспрерывно текущее время рождает новых кумиров. Этот феномен особенно ярко прослеживается на судьбах актеров - кого-то носят на руках в необъяснимой, чудовищной, не всегда заслуженной популярности, а то вдруг враз забывают, вознося уже другого кумира. Часто это не зависит от актера - он играет как играет, так, как ему дано, и лишь по счастливой (или, заглядывая в последствия, глубоко несчастливой) случайности, по случайному, исключительно редкому совпадению в какой-то момент его внешность, голос, манеры, его человеческая сущность вдруг абсолютно совпадают со временем, становятся его адекватным отражением - и тогда на актера обрушивается слава. Но время меняется, а человек остается, и он не может - не в человеческих силах такая тонкость - устремиться за убегающим временем, чтобы вновь с ним сравняться, раствориться, вот так же абсолютно совпасть. И наступает забвение, особенно невыносимое для познавших сладость всеобщего почитания.
Примерно то же случилось с Николаем Николаевичем Озеровым, попавшим под этот абсолютный закон непрерывности течения времени. В стране наступил период анализа и поиска смысла, с детской болезнью самобичевания, подвержением сомнению и осмеянию всего и вся. Восторг стал неуместен - он и был неуместен в открывшейся заморенным глазам печальной правде.
Текущая популярность Николая Озерова - выдающегося комментатора своего времени - канула в Лету.

Автор: Сергей Пустовойтов
использованы материалы с сайта "Собеседник"

Николай Озеров был не просто великим комментатором – он был великим интерпретатором, т.е. учителем, гидом, гуру. Благодаря ему многие не только полюбили хоккей, например, а стали в нем разбираться...

Свой первый радиорепортаж Озеров провел в августе 1950 года, когда играли футбольные команды «Динамо» и ЦДКА. Слушателям понравилось, и Озеров остался у микрофона. Впоследствии именно благодаря ему родители отдавали детей в спортивные секции – Озеров, окончивший в 1946 году ГИТИС и игравший во МХАТе, умел так «вкусно» комментировать спортивные схватки, что не заразиться спортом было невозможно.

– Но отец никогда не состоял в партии, – рассказывает его сын Николай. – Не мог сидеть на этих собраниях и слушать болтовню. И видимо, кого-то заедало, что беспартийный Озеров был популярнее всех коммунистов, вместе взятых. Ведь когда делегация, в которой был и отец, приезжала в какой-нибудь город, все бросались именно к нему. Отцу стали создавать все условия, чтобы он ушел с телевидения.

В 1988 году Озеров написал заявление об увольнении.

– Это подорвало здоровье Николая Николаевича, – вспоминает заместитель председателя российской государственной радиовещательной компании «Голос России» Диана Берлин, много лет проработавшая с Озеровым. – Его кабинет был оклеен фотографиями с дарственными надписями известных спортсменов, актеров, музыкантов, среди которых было много его друзей. Все это было сорвано и уничтожено. Тогда у него первый раз стало плохо с сердцем. Помню, в это же время его пригласили на матч в Алма-Ату. Когда объявили, что на игре присутствует Николай Николаевич... Фамилию никто уже не услышал, потому что она утонула в криках и аплодисментах зрителей. Весь стадион поднялся на ноги.

Пытались шить дело

– Однажды мы вместе с Николаем Николаевичем ездили в больницу к Льву Яшину, которому в 1984 году ампутировали ногу, – продолжает Диана Берлин. – И когда выходили из больницы, он произнес: «Главное – жить. Тогда ты можешь всегда быть полезным». Мне кажется, он сам следовал этому принципу до последней минуты.
Уйдя на вынужденную пенсию, Озеров возглавил спортивное общество «Спартак», которым болел всегда. Некогда мощное, оно досталось Озерову в виде жалких обломков: стадионы становились рынками, базы отдыха – отелями. Он судился, но биться за каждый объект не было ни сил, ни денег. Однажды Камский автозавод подарил Озерову два грузовика. Он их продал, а деньги отнес в «Спартак».

Озеров вообще старался помочь каждому.

– Отец всем оставлял свою визитку, – рассказывает Николай Озеров-младший. – Мама говорила: «Когда ты уходишь, телефон звонит каждые пять минут». А отец знал, что такое помощь. Однажды ему пытались пришить «теннисное дело». Он ведь играл в теннис, в конце 30-х годов ходил в Москве в школу, которой руководил известный французский теннисист Анри Коше. С ним он встретился в 70-х во Франции, на чемпионате Ролан Гаррос. Разумеется, поговорили. А когда отец вернулся в СССР, «доброжелатели» нашептали кому надо: мол, неизвестно, чем Коше занимался во время оккупации Франции – с немцами, может, сотрудничал, а Озеров с ним общался. Отца стали гнобить. И тогда политический обозреватель Зорин раскопал в архивах, что во время оккупации Коше был в рядах Сопротивления, и раздолбал это дело.

Озеров умел дружить. В 1941 году он поступил в ГИТИС, но из-за войны учеба так и не началась. И тогда вместе с другими первокурсниками Озеров организовал фронтовую бригаду. Друзья придумывали театральные сценки и выступали с ними на вокзалах и в госпиталях. Дали друг другу клятву: собираться вместе до тех пор, пока будут живы. Каждый мог позвонить в любой момент и произнести в трубку кодовое слово, после чего все бросали дела и мчались на помощь. Их не останавливали ни разные города, ни личные дела.

Ходил на костылях, которые отдала вдова Яшина

– При всем том, что отец был знаменит на весь Союз, он никогда не кичился этим, всю жизнь проходил в спортивном костюме, – вспоминает Озеров-младший. – Дома надевал ужасно рваную рубашку. Мама его за это ругала, а он любил ходить именно так и не разрешал ничего с ней делать. Приходя на стадион, непременно за руку здоровался с милиционером, обнимался с вахтершей...
В начале 1990-х в Средней Азии Озерова ужалило в ногу какое-то насекомое. Организм, ослабленный диабетом, не смог справиться с инфекцией. Началось заражение, правую ногу пришлось ампутировать до колена. С инвалидной коляской спортивному комментатору помог его друг Иосиф Кобзон. Сам Озеров ни к кому и никогда не обращался с личными просьбами. Ходил на костылях, которые отдала ему вдова Льва Яшина.
Последние годы жизни Николай Николаевич провел в подмосковном поселке Загорянский, в доме своих предков. Он любил эти места, каждый раз, звоня домой из другой страны, переживал: «Как там моя Загоряночка?» Именно здесь он первый раз взял в руки теннисную ракетку. Местные старожилы до сих пор объясняют дорогу так: «Дойдешь до Озеровых, там направо».
Говорят, когда он умер, в «Останкино» не повесили даже траурного объявления, а тогдашний владелец телеканала Борис Березовский на памятник великому комментатору выделил всего тысячу долларов. Николай Озеров похоронен на Введенском кладбище – для Новодевичьего не хватило одной подписи какого-то чиновника.
Когда Николай Озеров ушел из жизни, его водитель передал Озерову-младшему письмо.
– Отец советовал мне, чем заниматься дальше, – говорит Николай. – Писал, чтобы я помогал маме и сестре. Я читал письмо со слезами и понял, что, быть может, делал что-то неправильно. Не всегда мы понимали друг друга, все-таки мы с сестрой Надей поздние дети – отцу было 47 лет, когда мы родились. Были конфликты. Может, и они оставили рубец на сердце отца. Когда мне тяжело, я перечитываю то письмо. И в последнее время особенно отчетливо понимаю, как мне отца не хватает.