Эфир в шоколаде. Как Кремль добивается «правильной» картинки на телевидении

Спорные сюжеты против оппозиции и правозащитных организаций выходили на НТВ и раньше, но теперь, когда протест стал массовым явлением, люди начали ассоциировать себя с теми, кого так шумно разоблачают спецбригады НТВ. Между тем, политическая цензура и пропаганда – явление, относящееся далеко не только к телеканалу НТВ и существующее уже более десятка лет. Slon попытался разобраться с тем, как устроена на телевидении система фильтрации информации и формирования «правильного» общественного мнения. К сожалению, далеко не все из тех журналистов, с которыми пообщался Slon, согласились давать хотя бы анонимные комментарии. Некоторые из них отвечали, что с радостью все расскажут, вот только «спросят сначала разрешения у начальника». Стоит ли добавлять, что этого разрешения они, конечно, не получили и никаких комментариев так и не дали.

Впрочем, из тех интервью, которые все-таки удалось взять,  создается достаточно объемная картина происходящего. Так и не удалось прояснить до конца, кто именно после ухода Суркова встречается сегодня с гендиректорами каналов: эту информацию до обычных журналистов и редакторов не доводят. Один из источников сообщил, что как минимум один раз с того времени неофициальную «планерку» с гендиректорами устраивал лично Дмитрий Медведев. Впрочем, как можно понять из этого материала, эти детали не имеют принципиального значения: государственный контроль за контентом на телевидении остается и никаких послаблений не предвидится.

Slon обратился к руководству трех федеральных телеканалов с просьбой прокомментировать ситуацию с цензурой в их эфире. Ответ получили только от генерального директора «Первого канала» Константина Эрнста: «В стране цензура запрещена Конституцией. Редакционная политика является внутренним делом каждого СМИ».

Павел Шеремет, экс-сотрудник «Первого канала»

Я не сталкиваюсь с цензурой в ежедневном режиме, я занимаюсь спецпроектами, но, по моим наблюдениям, все разговоры о наступившей сейчас на телевидении оттепели – миф. Да, может быть, после декабрьских митингов стало чуть меньше дури, стало больше обсуждаемых тем, и такие ведущие, как, например, Владимир Познер, смогли добиться прихода в эфир действительно интересных гостей. Но цензура никуда не ушла. Путин и Медведев по-прежнему намбер уан, они священные коровы, о которых можно говорить только хорошо. 

Расширение списка разрешенных тем произошло не только из-за митингов. Еще раньше было понятно, что аудитория у «Первого» уходит, стали падать рейтинги, новости стали «желтеть», появлялись сюжеты о том, как Вася из Нижнего Тагила зарубил тещу и сварил из нее котлеты (причем, знаете, так, с подробностями рассказывают). 

Но в каком-то смысле «Первый канал» был самым чистоплотным, что ли, там не было таких фильмов, как эта апология ненависти на НТВ, и там не было такой жесткой политики, как на телеканале «Россия», – я думаю, в силу специфики Константина Эрнста, он же своего рода эстет, интеллектуал, который удален от политики и больше склонен к культурологическим темам.

Есть, конечно, и Петр Толстой с Максимом Шевченко, обязательная программа, такая поденщина федеральных каналов, но, поверьте, ни один, ни другой никаким серьезным авторитетом внутри канала не пользуются. К ним очень холодное отношение, их терпят как «комиссаров».

Что касается службы новостей – она отстроена очень хорошо, там все держит в своих руках Кирилл Клейменов, он профессиональный человек и Эрнст не требует от него «апологии ненависти». Конечно, приходится давать много Путина и много Медведева, но грязной заказухи нет. При этом ничего антипутинского в прямом или косвенном смысле в эфир попасть не может . Как и антикадыровского – только по согласованию с Кремлем. 

Все знают и о существовании черных списков, в которых все лидеры радикальной оппозиции. То есть появление в любом фильме Бориса Немцова, даже если он будет рассказывать о физике или о том, как надо выращивать картошку, – всегда ставит под вопрос выход программы в эфир (хотя когда я для НТВ делал фильм про Егора Гайдара, Немцов там был). Обычно такие моменты отсеиваются еще на этапе сценарной заявки. Эрнст непосредственно цензурой не занимается, но если кто-то из редакторов проколется, он может устроить взбучку. Хотя если вы посмотрите на руководящий состав «Первого» (не только на топ – Эрнст и его замы – но и на руководителей дирекций), то за десять лет практически никто не поменялся, текучки нет. Система отлажена хорошо, все понимают, что нужно делать, и Эрнсту не приходится смотреть каждую передачу. 

Самый пик цензуры на «Первом» пришелся на 2006–2007 годы и 2008 год в предвыборной период – тогда все политические темы были заморожены. Просто сейчас про это никто не вспоминает, но ведь не было никаких серьезных программ, фильмов, исследований. Да и обществу тогда это было не нужно. В последний год–два форточку стали приоткрывать, причем по простой причине: аудитория ушла – волей-неволей пришлось возвращать политические темы. Иначе телевизор как главное орудие пропаганды не будет работать. За счет чего еще выезжают? Абсолютно нет цензуры вне российских тем. Можно срывать маски с Лукашенко и Януковича или, если произошла какая-то неполитическая катастрофа – тоже полностью отрабатывают, как умеют. С Белоруссией, правда, сложнее – там все зависит от того, подписывает он в этот момент Таможенный договор с Россией (тогда цензура будет) или не подписывает (тогда цензура снимается). 

Я лично не сталкивался с цензурой от рекламодателей или от собственника – по-моему, все эти собственники, все эти бояре обладают очень и очень условной властью. Точно так же и в «Коммерсанте» – Алишер Усманов сначала не вмешивался в редакционную политику, а потом произошла история с журналом «Власть», и ему пришлось вмешаться, потому что рявкнул кто-то из самого верха. Так и здесь – все эти владельцы каналов в последние десять лет – это мнимые величины, а реальная власть сидит в Кремле. 

Все, для кого цензура была принципиальна, давно ушли с канала – остались либо те, кто согласен с этой политикой, либо те, кому по барабану внутренние переживания. Когда мы встречаемся, мы стараемся избегать этих тем, потому что уже надоело слушать бесконечные оправдания или агрессивные аргументы, что все, что они делают, – это правильно. Конечно, есть люди, которые переживают, но у них есть семьи. Это банальные аргументы, но что делать, у каждого разная степень свободы.

Так что ждать массового исхода я бы не стал, в материальном плане там все прекрасно, да и потом, за каждым гением стоит толпа из гениев поменьше из разного рода Голожопинских тупиков, Россия – страна большая, и рекрутировать новых солдат информационной войны можно еще долго.

Если политическая ситуация станет меняться, я не думаю, что что-то реально изменится на «Первом», потому что у нас практически нет самостоятельных звезд. Ну вот Познер – да, это самостоятельная звезда. Человек в авторитете. Вот он и проявился в последние месяцы. А в информационном вещании таких нет. Ну, Толстой – это никакая не звезда и тем более не самостоятельная, Шевченко – это вообще демон. Вот на НТВ сохранились имена, там были звезды, и все они как-то проявились: Пивоваров, Лобков, Селин, Такменев, Красовский, Картозия. А на «Первом» это все обезличено. Там исторически не делали ставки на звезд, звезда же всегда может взбрыкнуть.

Прочитать рассуждения о цензуре других работников государственных каналов можно на Slon.Ru