Цифра в тайге

Согласно концепции Федеральной целевой программы "Развитие телерадиовещания в Российской Федерации ", все электронные СМИ в стране должны будут перейти на цифровое вещание к 2015 году. Вещательные компании не на шутку встревожены: мало кто на самом деле понимает, чего ждать от грядущих нововведений. Беспокойство профессионального сообщества вызывает судьба разработанных поправок в закон «О СМИ». С просьбой разъяснить ситуацию корреспондент «Радиопортала» обратился к депутату Государственной думы, члену комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи Илье Пономареву.

- Илья Владимирович, ситуация с переходом на цифровое вещание в России остается не до конца понятной профессиональному сообществу. Это сложный и крайне серьезный процесс. Например, в Европе для урегулирования перехода на «цифру» было принято более сотни нормативных документов. А вы, насколько мне известно, предлагали принять отдельный закон о цифровом вещании.

- Не совсем так. Я говорил, что Федеральной целевой программы было бы вполне достаточно, если бы у всех участников отрасли и исполнительной власти была единая позиция. Но мы наблюдаем явные противоречия между интересами федеральных вещателей с одной стороны, региональных - с другой, органами исполнительной власти - с третьей. Причем власти и внутри себя не могут договориться: позиции администрации президента, аппарата правительства, Министерства связи и массовых коммуникаций, Министерства экономического развития не совпадают. Плюс есть еще отдельные интересы Российской телевизионной и радиовещательной сети (РТРС).

В этих условиях необходимо каким-то образом увязать подходы между собой. Сейчас все выглядит так: пришли одни лоббисты – продавили одно решение, потом пришли другие – продавили другое. Поэтому я предложил принять закон, регулирующий не цифровое вещание как таковое, а определяющий, как именно будет осуществляться процесс перехода. Я бы назвал его, скажем, «О гарантиях прав участников рынка электронных СМИ в процессе перехода к цифровому телерадиовещанию». В нем можно было бы защитить интересы регионалов, прописать, каким образом будет происходить трансформация рынка рекламы, телекоммуникационного рынка, определить правила игры, которые было бы сложно изменить в рамках внутриведомственных решений.

- Насколько существенны эти противоречия между участниками рынка и властями?

- На мой взгляд, они фатальны. Я думаю, что с вероятностью, близкой к ста процентам, мы будем наблюдать массовый передел рынка. И большой вопрос, в какую сторону этот передел пойдет, закончится ли он расцветом новых игроков, трансформацией существующих, или, наоборот, резкой монополизацией рынка. Могу сказать, что схема, которая есть сейчас, может привести лишь к существенному росту монополизации рынка, ограничению рекламных возможностей и их централизацией в руках нескольких крупнейших игроков.

- Вы озвучивали идею, что участникам рынка стоит дать возможность объединиться в некую саморегулируемую организацию и позволить самим принимать ряд важных решений, в том числе технических. Но если вы говорите, что существующие противоречия настолько глубоки, то имеет ли это смысл?

- Саморегулируемая организация – это, по сути, формализованный компромисс. Государство дает возможность участникам рынка договориться. Сейчас у нас есть пять мощных федеральных каналов и более 800 региональных телекомпаний, у которых нет ни политических, ни экономических ресурсов для того, чтобы лоббировать свои интересы. Если будет саморегулируемая организация, то вопросы будут решаться большинством. И решения будут приниматься в интересах большинства участников рынка.

В нынешней же ситуации крупные игроки еще могут хоть как-то договориться между собой, а вот с регионалами у них принципиально разные интересы. Сейчас компании-гиганты вынуждены терпеть регионы, потому что это способ выхода на местные рынки. Но если предлагаемая сейчас схема перехода на «цифру» будет реализована, то у них полностью исчезнет необходимость хоть как-то видеть наличие региональных компаний. А зачем они им нужны?

- То есть вы выступаете защитником регионалов в данной ситуации?

- Я выступаю защитником свободы слова и свободной конкуренции. Я считаю, что смысл цифровизации заключается в снижении барьеров доступа на рынок. В том, чтобы создать свою теле- или радиокомпанию и таким образом донести свою позицию, было проще, чтобы человек мог выбирать, что ему слушать, чтобы он не был рабом той политики, которую проводит Москва – неважно, хорошая эта политика или плохая, раз она монопольная. Сейчас на рынке, особенно на рынке информации, существует фактически монополия одной позиции.

- Как бы вы могли описать будущее среднестатистической региональной вещательной компании? Будет ли она вообще существовать через пять-шесть лет?

- На самом деле сейчас пока ничего окончательно не решено. Пока сформирован только первый мультиплекс, а что будет со вторым и последующими, неясно. Вопрос в идеологическом решении. Позиция Минкомсвязи такова: региональная телекомпания должна посылать свой сигнал в Москву на единый центр распространения сигнала, а уже потом столица каким-то образом будет доводить сигнал до конкретной территории, на которую компания вещает. Соответственно, каждый регион получает свой сигнал, проведенный через Москву и возвращенный назад. Поэтому и возникает вопрос, как эти компании будут жить дальше.

Сейчас они зарабатывают деньги на местном рекламном рынке. Количество денег зависит от рейтинга сетевого партнера, который выделяет региону определенные окна в своем вещании. Местная компания делится выручкой с федеральным вещателем. Все довольны – один не тратит деньги на местную лицензию, на распространение, другой получает достаточный поток рекламных средств за счет рейтинга крупной компании. Таким образом региональная студия может существовать без фантастических затрат.

Согласной той схеме, которую сейчас предлагает Минкомсвязи, федеральная компания в любом случае придет в регион, так как у нее есть сквозная лицензия на вещание всюду. Зачем ей будет нужен региональный вещатель? Допустим, если все будет абсолютно демократично, то во втором мультиплексе могут выделить окошко, где региональная компания сможет вещать. Но свои программы она вещает два или четыре часа в сутки.

Регионалам придется конкурировать с федеральными каналами, особенно в прайм-тайм, рейтинг упадет, рекламные поступления будут стремиться к нулю. Придется просить денег у местных властей. Скорее всего, в большинстве случаев, их дадут, но вы сами понимаете, что это политическая удавка. И еще хорошо, когда в регионе одна телекомпания. А, например, в Красноярске или Томске конкурируют четыре или пять вещателей! Получается, что как раз конкурентоспособное телевидение мы убиваем - останется только одна компания, которая попадет в этот мультиплекс.

- А в какой ситуации окажутся радиокомпании?

- Ситуация с радио проще. Стандарт DRM, который будет использован при цифровизации радио, дает возможность вещать с большим охватом и с меньшими затратами, при этом частотный ресурс практически неограничен. В отличие от телевизионщиков, радийщики не должны пострадать от того, что их будут загонять в мультиплексы. Но модель сетевого распространения, рекламные рынки, безусловно, также изменятся, как и в случае с телевидением. Но хотя бы радиостанции не стравят между собой.

- Я правильно понимаю, что среди радийщиков рискуют в первую очередь ретрансляторы? Сугубо местные станции пострадать не должны?

- Да. И, кроме того, я не думаю, что их модернизация выльется в колоссальную сумму. Тем более что потом можно будет экономить на самой трансляции. Мне кажется, что у радийщиков меньше оснований тревожиться, чем у телевизионщиков.

- Каким образом планируется получать мнения, отзывы и предложения от регионов?

- Никаким. Их вообще получать не планируется. А зачем? В этой схеме регионов нет, и эта обратная связь никому не нужна.

- Как повлиял кризис на планы перевести всю страну на «цифру» уже к 2015 году?

- Никак не повлиял. Сейчас есть ФЦП, в которой определены этапы цифровизации. Так вот, согласно первому этапу, внедрение цифрового вещания идет в тайге для тушканчиков – то есть в малонаселенных районах Дальнего Востока.

- Почему именно там?

- Потому что некоторые руководители отрасли главной задачей цифровизации считают защиту суверенных рубежей нашей родины от китайского электромагнитного проникновения. Поскольку люди не имеют профильного образования, они не понимают, как далеко распространяется сигнал. Они считают, что в этом есть какая-то существенная угроза. Хотя даже во времена Холодной войны, когда были сознательные попытки проникновения чужих сигналов на нашу территорию, они все были неудачными.

Самым успешным было коротковолновое вещание всяких вражеских «голосов», и то они глушились. Ни с каким телевидением или УКВ-вещанием этого сделать было нельзя, потому что сигнал распространяется на очень небольшое расстояние. Так что такой угрозе подвержен единственный крупный город – Хабаровск. И то, учитывая ширину Амура, скорее всего сигнал будет ловиться только в одном районе города, который непосредственно примыкает к реке.

Тем не менее, в программе именно приграничные районы считаются приоритетными. Естественно, в этом нет никакого делового интереса, потому что там нет зрителей. Там можно поставить огромное количество хороших передатчиков, и никто никогда не проверит, работают они или нет. Это замечательный способ отмыть деньги. В свою очередь, РТРС понимает, что начинать надо с крупных городов, и делает это за счет собственной инвестиционной программы.

Это вообще очень эффективное предприятие, поэтому я не исключаю, что в итоге у нас просто будет одна компания, которая будет отвечать за все распространение всех сигналов, будет иметь все лицензии, у нее одной будет сеть передатчиков, и она одна будет диктовать условия рынку.

- А что вы думаете о том, что у нас не предусмотрены никакие субсидии населению на покупку декодеров сигнала, сет-топ боксов?

- Все страны мира так или иначе субсидировали приобретение сет-топ боксов, я не думаю, что решение, принятое у нас, верное. Правда, я уверен, что оно будет пересмотрено. Иначе граждане, у которых все отключат, просто пойдут протестовать, как было после монетизации льгот. Мы должны что-то слушателю предложить. Нельзя сказать ему, что он как смотрел пять каналов, так и будет смотреть, но теперь ему нужно заплатить за это сто долларов.

Другой вопрос, что это можно по-разному реализовывать, разные группы будут лоббировать разные сценарии. Производители сет-топ боксов, например, будут просить, чтобы деньги дали им, а они произведут на всю страну одинаковые приборы.

Социальные службы будут настаивать, что средства должны выделить им, а они обеспечат население ваучерами, которые можно будет обменять в магазине на самый простой декодер или, доплатив, купить более совершенную модель. Телевещатели будут пытаться получить деньги для того, чтобы сформировать свой пакет со своим набором интерактивных услуг.

- Спасибо. Я перейду ко второй части своих вопросов. Она касается закона «О СМИ», который уже долго изменяют, но все никак не могут изменить…

- Ну и слава богу.

- Вас устраивает нынешний закон?

- Прежде чем начинать что-то делать, я думаю, как бы не стало хуже. Поток людей, которые приходят в Думу и желают внести какие-то исправления в закон «О СМИ», поражает воображение. По-моему, не существует ни одного регионального парламента, который не отметился какой-нибудь инициативой в этом вопросе. Все политики считают себя специалистами, говорят кто о национальном производителе, кто о порнографии, кто о боевиках, кто о чем. У всех есть свои претензии, которые противоречат друг другу. Закон «О СМИ» у нас есть и он работает. Но есть вещи, которые там прописаны плохо, и их надо решать.

- Например, какие вещи?

- Например, коллизия с кабельными операторами. Их статус не урегулирован, и все компании, работающие в этой области, можно квалифицировать одновременно и как телекомпанию, которая производит контент, и как распространителя сигнала, то есть как телекоммуникационную компанию. Таким образом, к ним должны применяться разные законы – в одном случае это «О связи», в другом - «О СМИ».

Помимо налоговых вопросов, возникает вопрос авторского права. Когда кабельный оператор направляет в свой кабель, например, продукцию Первого канала, то он выступает как ретранслятор, как телекоммуникационная компания. Но этот же самый оператор с помощью этой же инфраструктуры может транслировать продукцию собственного изготовления.

По сути его деятельность никак не изменилась, а модель налогообложения, модель защиты авторских прав и способ регулирования поменялся кардинально. Поэтому его можно «трясти» и по одному вопросу, и по другому, а это несправедливо.

По большому счету, если следовать букве закона, всех без исключения кабельных операторов в стране можно закрыть в течение 24 часов. А дальше проблема может еще больше усложниться, потому что кабельные операторы - это первый пример конвергентных медиа. А есть еще, например, мобильная связь. С распространением технологий мобильного интернета появляются мобильные телеканалы. Так у нас что, операторы связи становятся телекомпаниями?

- Если, например, у оператора есть wap-сайт с новостями, делает ли это оператора связи СМИ или не делает?

- Вообще говоря, делает. Например, можно взять любую площадку электронной торговли. На ней обязательно есть какая-то новостная лента, которая формируется оператором. Раз есть новостная лента, то это, в общем, интернет-СМИ, хотя его бизнес заключается в торгово-посреднической деятельности.

- По-вашему, их нужно приравнивать к СМИ?

- Я считаю, что закон о СМИ нужно адаптировать таким образом, чтобы он был гибким и мог бы распространяться на эти случаи. С моей точки зрения, блоги, например, – это СМИ, потому что они являются средством массовой информации тех людей, которые их ведут. Другое дело, что многие нормы закона «О СМИ» не будут и не должны применяться к блогам, потому что это сделает ситуацию абсурдной.

Но механизм, который позволил бы привлекать блогеров и сайты к ответственности, например, за клевету, нужен – надо прописать, как применять обычные юридические нормы к тем преступлениям, которые совершаются в сети. Как пример: допустим, я на сайте той же самой электронной торговой площадки разместил в качестве одной из новостей клеветническое сообщение о своем конкуренте, написав, что он ворует деньги у своих клиентов. Это будет факт клеветы, но на данный момент доказать это и привлечь сайт невозможно.

Сейчас, если удастся доказать факт клеветы на сайте, то за это будет отвечать в первую очередь провайдер, на чьем сервере находится ресурс, хотя он может вообще не иметь никакого отношения к нему. Во вторую очередь может отвечать владелец-оператор этой площадки, даже если это не он разместил, он может даже не знать об этом. А вот до непосредственного автора этой информации дойти абсолютно невозможно.

Но если бы существовали разумные нормы, не в виде специализированного закона, а просто в Гражданском кодексе, которые бы устанавливали, что ответственность за факт клеветы несет непосредственно тот человек, который эту клевету произнес, то все эти сложности были бы не нужны. Закон «О СМИ» стоит модернизировать с точки зрения признания конвергентных медиа. И в новой редакции закона, которая была разработана рабочей группой Олега Морозова, такая попытка сделана.

- Я хотела спросить, какова судьба поправок к этому закону, давно не было никаких новостей.

- Пока закон завис. Государственная дума в конце января этого года направила его в Министерство связи и массовых коммуникаций. Мы не знаем, что происходило с ним после этого.

- Какие основные изменения вводятся этими поправками?

- Главное – там переписана терминологическая часть, очень сильно изменен блок вопросов, связанных с вещанием электронных СМИ. Меняются понятия «вещание», «вещатель», «канал», «передача» и так далее. Это сделано как раз для того, чтобы придать закону соответствие с характером цифровых конвергентных медиа. Другой вопрос, что терминологическая путаница может привести к колоссальной путанице в правоприменении.

- А как это практически скажется на деятельности вещательных компаний? Как изменится их жизнь?

- В идеале – никак. Наша задача сделать так, чтобы она не поменялась.

- Лучшее правительство - то, которого не замечают?

- Задача не в том, чтобы поменять что-то для существующих СМИ, задача в том, чтобы решить те вопросы, которые сейчас не решаются.

- То есть это, по сути, упростит жизнь юристам, а не вещателям?

- Не только юристам, но и всему обществу. Сейчас если на выборах применяется черный пиар – с этим ничего нельзя сделать. Кого-то оклеветали – с этим ничего нельзя сделать. Вот я уже рассказал про проблемы кабельщиков, которые все ходят под Уголовным кодексом.

- Журналисты обсуждают информацию, что новый закон «О СМИ» будет менять взаимоотношения учредителя и редакции. Так ли это?

- Да, это так. Закон «О СМИ» очень старый, во многом оставшийся в наследство с советских времен, и бизнес-сторона создания и функционирования редакции в нем прописана довольно слабо. Существует много коллизий на тему того, что такое редакция, кто такие учредители, кто такой главный редактор, есть много непонятного и даже нелогичного.

- То есть учредителю нужно дать право участвовать в управлении компанией, даже если эта компания представляет собой редакцию СМИ?

- Да, все так. Это может не нравиться журналистам, но, по-моему, это правильно. В конечном счете, любое СМИ – коммерческий проект, и структуры, которые вкладывают деньги, должны иметь право пропорционально их вложению в этом всем участвовать. Другое дело, что трудовой коллектив редакции тоже должен быть полноправной стороной этого процесса, потому что он вкладывает нематериальные активы – и результаты интеллектуального труда, и свои имена, то есть брендовую составляющую. Это должно признаваться законом как вклад. Не всегда можно понять, что важнее - репутация и имя журналиста, благодаря которому читают СМИ, или те деньги, которые были нужны для построения бизнеса. Я считаю, что и редакция, и инвесторы должны быть учредителями.

- Спасибо за беседу. Будем ждать новостей о дальнейшей судьбе этих поправок.

 

Справка

Мультиплекс – пакет теле- и радиоканалов, трансляция которых осуществляется с использованием одного радиочастотного канала. Первый мультиплекс – пакет каналов, которые будут распространяться бесплатно для всех абонентов (Первый канал, "Россия", "Вести Плюс", "Культура", "Спорт", "Детский канал", НТВ, Пятый канал и радиостанции "Радио России", "Маяк" и "Вести ФМ"). Принципы формирования второго и следующих мультиплексов пока не определены.

Сет-топ бокс – устройство, преобразующее цифровой сигнал в аналоговый.

Конвергентные медиа – структуры медиарынка, успешно использующие новые технологии, внедряющие новые форматы и повышающие таким образом свою конкурентоспособность.

 

Материал подготовила Анастасия Лобская

Radioportal.ru